В психотерапии сейчас много лишних людей

Александр Иосифович Палей — кандидат психологических наук, экс-президент Гильдии психотерапии и тренинга, заведующий кафедрой психологического консультирования Института практической психологии «Иматон», руководитель мастерской психотерапевтического консультирования Института практической психологии «Иматон», руководитель программы дополнительного профессионального образования «Психологическое консультирование: интегративный подход».

— Александр Иосифович, на саммите психологов вы будете ведущим ток-шопа «То, что вы хотели узнать о психотерапии и психологическом консультировании, но вам не у кого было спросить». Почему вы считаете эту тему актуальной?

— Эта тема актуальна всегда. Много лет вместе с Алексеевой Ириной Алексеевной мы ведем мастерскую психологического консультирования, которую посещают люди, имеющие опыт работы в психологическом консультировании и психотерапии. Тем не менее, несмотря на наличие опыта, у практикующих психологов всегда есть вопросы, которые им бы хотелось прояснить. В психологии нет «правильных ответов» — многое зависит от точки зрения специалиста, от его профессиональной позиции. Сейчас много специальной литературы, но в ней не всегда есть ответы на практические вопросы. Поэтому, для получения более объемного представления об интересующем вопросе, люди могут спрашивать, узнавать мнение практиков. На ток-шопе психологи получат возможность задать свои вопросы, услышать мнения специалистов, имеющих разные точки зрения и что-то прояснить для себя.

— Ваш отец занимался психологией личности еще в советское время. Расскажите, пожалуйста, о нем.

—Иосиф Маркович Палей был учеником и соратником основателя ленинградской психологической школы Бориса Герасимовича Ананьева, он в течение многих лет преподавал на факультете психологии ЛГУ психологию личности. Моя мама тоже психолог, она много лет работала доцентом в институте имени Герцена. Они сформировали мой интерес к психологии, влияние родителей сказалось на моей научной деятельности, притом, что практической психологией они не занимались. Идея помощи другим у меня всегда вызывала большое уважение. Поэтому, уделив внимание научной работе, защитив диссертацию, я начал практическую деятельность, а потом стал преподавать психологическое консультирование и психотерапию.

— Какие вопросы вам чаще всего задают студенты?

— Мне трудно выделить конкретную тему, люди интересуются самыми разными вещами. Вопросы, которые часто звучат, касаются личности терапевта, синдрома профессионального выгорания. Профессиональное выгорание в этой профессии неизбежно, поскольку работа психолога-консультанта тяжела — он постоянно имеет дело с человеческим страданием и сталкивается с ним не косвенно, как, например, врач, а эмоционально непосредственно, напрямую. Поэтому очень важна профилактика выгорания, чтобы минимизировать ущерб.

— Вы передаете свой опыт молодым специалистам. Чему вам важнее всего их научить?

— В своих работах я развиваю идею о зонах внутреннего одиночества, как об одном из неспецифических, универсальных механизмов психотерапии. Психотерапия тогда успешна, когда психотерапевту удается встретиться с тайным, скрытым, сокровенным «я» клиента. Место встречи — зоны внутреннего одиночества.

— Какие ошибки часто встречаются у начинающих консультантов?

— Я не возьмусь сейчас классифицировать, но, например, одна из достаточно характерных ошибок — преждевременная активность консультанта. По принципу «чужую беду руками разведу» некоторые консультанты пытаются осуществить терапевтическую интервенцию слишком рано. Упускается важный этап, на котором консультант просто слушает пришедшего к нему человека, пытается настроиться на его волну, понять его. Увидеть процесс консультирования со стороны и понять свои ошибки специалисту помогает супервизия. Необходимо организовывать для себя возможность получить поддержку коллег. Супервизия помогает более трезво увидеть себя и свою работу. Кроме того, это профилактика как профессионального выгорания, так и чрезмерного профессионального энтузиазма.

— Вы преподаете и консультируете, как вам удается находить внутренние ресурсы для этой работы?

— Я консультирую уже почти 30 лет. У меня были разные этапы, был и кризисный период, когда мотивация снизилась, и профессиональный энтузиазм стал иссякать. Но, благодаря тому, что четырнадцать лет назад я начал преподавательскую деятельность, мне тогда удалось преодолеть кризис. Преподавание стало для меня дополнительным стимулом, ресурсом для работы.

— Вам удается работать в этой сложной сфере долгие годы, а кто-то уже через несколько лет вынужден поменять профессию, так как не справляется с повышенными нагрузками и сталкивается с профессиональным выгоранием. С чем это связано?

— Люди уходят из профессии, конечно, не только из-за профессионального выгорания. Не все представляют себе, с чем им придется столкнуться во время работы. Одно дело учиться, читать книги и совсем другое – практика. Новых людей привлекает романтический ореол помогающей профессии. Но на практике они встречаются с повседневной рутиной, с трудной, со всех точек зрения, деятельностью. Многие пробуют работать и, в конце концов, понимают, что это — не их стезя.

Кроме того, я думаю, что отсев специалистов — это нормальный процесс, и предпочел бы, чтобы он был еще большим и происходил на более ранних этапах. Мое субъективное ощущение: в этой профессии сейчас много лишних людей, тех, кому не следовало бы заниматься психотерапевтической деятельностью. Нередко, оценивая специалиста, я задаюсь простым вопросом: «послал бы я к этому человеку кого-то из своих близких?». Ко многим, увы, не послал бы. К сожалению, многим современным психотерапевтам присуща своеобразная «мания величия», стремление учить других людей жить и это даже шире, чем пресловутые попытки давать советы. Терапевтические и просто человеческие отношения, которые складываются у подобных специалистов с клиентами, оставляют, мягко говоря, желать лучшего.

Не хватает более приземленной и адекватной, скромной и человечной позиции.

— С чем вы связываете больше количество случайных людей в профессии? Это обратная сторона ее популярности?

— Возможно. Это в какой-то степени слабое звено самой профессии — она такова, что притягивает к себе людей с мотивацией «хочу стать чудотворцем». Человек читает книги, в которых авторы пишут о своих успехах, вдохновляется и ему кажется, что он сможет творить чудеса, стоит только освоить некоторые знания и приемы. «Мания величия» характерна как для отдельных представителей профессии, так и для целых ее направлений. Работа психолога требует достаточно высокой непосредственной включенности в ситуацию клиента, к ней нельзя подходить, опираясь в первую очередь на теоретические концепции, схематично.

— Но, ведь, действительно, когда человек работает в профессии несколько лет, у него появляется определенный опыт, удается помогать людям и он видит результаты своего труда. Может быть, мания величия иногда бывает оправданной?

— Если человек здраво оценивает результаты своей работы, он неизбежно будет видеть не только свои успехи, но и неудачи. Как бы ни был одарен психотерапевт, у него они, наверняка, есть и будут. Осознание этого — залог адекватной профессиональной скромности. Психотерапия — не отлаженный, технически оснащенный конвейер. Это «ручная работа», трудная и, к сожалению, зачастую неблагодарная.

---------
* Ток-шоп — разговор на профессиональные темы, во время которого участники имеют возможность задавать вопросы разным специалистам и получать на них ответы.

Беседовала Юлия Смирнова