Психологические особенности подростков с разной степенью выраженности половых различий

На уровне общественного сознания, в художественной литературе, и, в последние десятилетия,  в психологии и педагогике достаточно прочно укрепилось представление о сглаживании межполовых различий в современном мире: о феминизации мужчины и о маскулинизации женщины. Можно предположить, что здесь мы сталкиваемся с общим процессом, захватывающим и биологию, и психологию современного человека.  Важно отметить, что все предшествующие исследования андрогинии как эпохальной тенденции или секулярного тренда (Bormann F. v., Pauly) производились «навскидку», т.е. без применения точных антропометрических методик, объективные антропометрические шкалы для определения степени конституциональной андрогинности были впервые разработаны Л.А. Рудкевичем совместно с автором статьи (Даринский, Скворцова, Рудкевич, 2007).

Концепцию психологической андрогинии в начале 70-х годов предложила Сандра Беем (Boehm, 2004); она пересмотрела традиционную биполярную модель и внесла существенные коррективы в представления о маскулинности и фемининности. Андрогинными (или андрогинами) она обозначила людей (как мужчин, так и женщин), успешно сочетающих в себе как традиционно мужские, так и традиционно женские психологические качества, что, по ее мнению, позволяет им менее жестко придерживаться полоролевых норм, свободнее переходить от традиционно женских занятий к мужским.

Исследованная группа включала 267 подростков – учащихся 9-11 классов школы в возрасте от 14 до 17 лет.  Для оценки степени соматической андрогинности (гинандроморфности) используют восемь антропометрических индексов:
1. Индекс ширина плеч/ширина таза; высокие значения по данному индексу свидетельствуют о маскулинности как для юношей, так и для девушек.
2. Индекс длина туловища/длина ноги; высокие значения по данному индексу свидетельствуют о фемининности как для юношей, так и для девушек.
3. Индекс обхват бедра/обхват голени; высокие значения по данному индексу свидетельствуют о маскулинности как для юношей, так и для девушек.
4. Индекс толщина кожно-жировой складки (КЖС) живота/толщина кожно-жировой складки (КЖС) спины; высокие значения по данному индексу свидетельствуют о фемининности как для юношей, так и для девушек.
5. Индекс толщина кожно-жировой складки (КЖС) живота на боку/толщина кожно-жировой складки (КЖС) спины; высокие значения по данному индексу свидетельствуют о фемининности как для юношей, так и для девушек.
6. Индекс обхват талии/обхват груди; высокие значения по данному индексу свидетельствуют о фемининности как для юношей, так и для девушек.
7. Индекс обхват талии/обхват бедер; высокие значения по данному индексу свидетельствуют о маскулинности как для юношей, так и для девушек.
8. Индекс «онтогенетическая дистанция» - скорость биологического созревания (параметр акселерация/ретардация); высокие значения по данному индексу (ретардация развития) свидетельствуют об андрогинии (маскулинности для девушек и фемининности для юношей).

Каждый из перечисленных выше индексов рассчитывается с поправкой на соматотип: так для эндоморфа-мужчины характерна определенная степень евнухоидности, т.е. фемининности (более широкие бедра, большие отложения подкожного жира в области живота, толстые бедра и относительно тонкие голени), для женщины мезоморфного типа, напротив, характерны андрогинные признаки, такие как относительно широкие бедра, узкий таз.

Для сопоставления соматического пола с психологическим полом был использован опросник психологического пола личности С. Беем. В исследовании были использованы иные психологические  и психофизиологические методики: методы оценки структуры интеллекта Амтхауэра; метод изучения психологических защит личности с помощью методики Плутчика-Келермана-Конте в модификации В.Г. Каменской; проба Штанге и  проба Генчи на время задержки дыхания. Также была исследована связь соматической и психологической андрогии и другими конституциональными параметрами: соматотипом,  онтогенетической дистанцией – скорости биологического созревания в ее конституциональном выражении, латеральным профилем и филетической дистанцией или ювенильностью, выражающейся в соотношении размеров мозгового черепа с лицевым черепом (нейрокрана со спланхнокраном) и с грацильностью – относительной ослабленностью опорно-двигательного аппарата.

Самым значительным результатом исследования связи антропометрического пола с психологическим полом (тест С.Бем), была математически достоверная корреляция этих двух признаков: соматически андрогинные подростки характеризуются выраженной психологической тенденцией к андрогинии, а соматически фемининные юноши психологически также фемининны, тогда как соматически маскулинные девушки также психологически маскулинны (т.е. андрогинные девушки и фемининные юноши характеризуются выраженной тенденцией к гинандроморфии).

Показано также, что удлинение онтогенетической дистанции или замедление (ретардация) развития сопряжена с такими психологическими явно выраженной тенденцией к андрогинии на соматическом и на психологическом уровнях. Из психологических особенностей андрогинных подростков укажем на следующие: андрогиния положительно  коррелирует с уровнем общего и невербального интеллекта, слабее с уровнем вербального интеллекта и со школьной успеваемостью. Психофизиологически тесты (проба Штанге - время задержки дыхания после глубокого вдоха и  проба Генчи - время задержки дыхания на выдохе) также показывают меньшую физическую выносливость андрогинных подростков.

Степень выраженности половых различий (как на психологическом, так и на соматическом уровнях) не обнаруживает связи с соматотипом, но обнаруживает значимые связи с онтогенетической дистанцией – андрогинные подростки в большинстве случаев ретардированы, с латеральным профилем (выраженностью церебральной асимметрии) – у  андрогинных подростков он чаще усложнен, с ювенильностью – почти все андрогинные подростки ювенильны – у них ослаблен лицевой и усилен мозговой череп и с грацильностью -  андрогинные подростки характеризуются относительной ослабленностью  опорно-двигательного аппарата.

При этом степень выраженности половых различий (как на психологическом, так и на соматическом уровнях) не обнаруживает связи с соматотипом, что подтверждает высказанную Л.А. Рудкевичем (2004) гипотезу об автономности параметра «соматотип». Отметим, что соматотип как параметр автономный оказался не связанным не только с другими конституциональными признаками, как то: онтогенетическая дистанция, церебральная асимметрия (латеральный профиль), филетическая дистанция (ювенильность) и грацильность, но и с интеллектом. 

В отечественной и мировой литературе многократно обсуждался вопрос о дискретном распределения соматотипов в популяции человека, при этом большинство авторов (Кречмер, 1930;  Дерябин, 1994; Sheldon, 1940) указывают на существование промежуточных форм, а ученики У. Шелдона Б. Хит и Р. Картер (Heath, Carter, 1966, 1967) полагают, что истинных типов вообще не существует: все люди в той или иной степени сочетают в себе экто-, эндо-, и мезоморфные компоненты. Мы полагаем, что распределение соматотипов носит строго дискретный характер и подчиняется закону гомологических рядов Н. Вавилова.  Это положение находит подтверждение в проведенном нами исследовании. Следуя классификационной схеме  У. Шелдона (Sheldon at al., 1940, 1942, 1949) и Г.Сиго (Сhaillon, Mac–Auliffe, 1910а,б,в,г, 1912 а,б; Сhaillon, 1910 а,б; Mac–Auliffe, 1925)  мы выделяем четыре соматотипа:
1.  Эктоморфный – церебральный – соматотип, характеризующийся преимущественным развитием в дефинитивной форме производных  нейродермального зачатка
2.  Эктоморфный – респираторный – соматотип, характеризующийся преимущественным развитием в дефинитивной форме производных эпителия дыхательных путей.
3.  Эндоморфный -  соматотип, характеризующийся преимущественным развитием в дефинитивной форме производных эндодермального зачатка.
4.  Мезоморфный - соматотип, характеризующийся преимущественным развитием в дефинитивной форме производных мезодермального зачатка.

В качестве соматотипических маркеров мы выделили четыре антропоскопических показателя: величина эпигастрального (межреберного, надчревного) угла, форма ног, профиль лица, форма ягодиц. Визуальная оценка соматотипа почти всегда (в 95-100 случаев из 100) совпадает с основными маркерными соматотипическими признаками (См. гистограммы № 1-4):

Гистограмма №1

Гистограмма №2

Гистограмма №3

Почти полное совпадение основных признаков соматотипа, определяемого антропоскопически (визуально), с отдельными признаками -  маркерами (величина эпигастрального угла, форма ног, профиль лица, форма ягодиц) свидетельствуют о том, что:
a. вопреки мнению многих авторов (Э. Кречмер, У. Шелдон, Б. Хит, Р. Картер, В. Е. Дерябин и  др.) соматотип является дискретным параметром: переходные формы (эктомезоморф, эндоэктоморф и др.), или не существуют или представляют собой редкое исключение из правил распределения соматотипов;
b. выделенные нами признаки – маркеры, использованные для определения и разграничения соматотипов, оказались валидными; мы даже можем предположить, что данные визуальные маркеры обнаруживают большую валидность, чем используемые соматологами «объективные» антропометрические замеры.

Средний возраст менархе у девочек обследованной выборки – 12 лет и 6 месяцев, андрархе у мальчиков - 14 лет и 1 месяц; эти данные подтверждают, что эпохальная  тенденция эволюции человека на современном этапе – ретардация или удлинение онтогенетической дистанции (отметим, что  в 60-е годы, в «эпоху акселерации», средний возраст менархе приходился  на 11 лет 6 месяцев, а андрархе – на 12 лет). Показано также, что удлинение онтогенетической дистанции или замедление (деселерация или ретардация) развития сопряжена с тенденцией к андрогинии на соматическом и на психологическом уровнях: у соматически и психологически андрогинных девочек, в сравнении с фемининными, более поздние сроки менархе, а у соматически и психологически андрогинных мальчиков, в сравнении с маскулинными,  более поздние сроки андрархе.

Одонтоглифика – область конституциональной антропологии,  определяющая расположение зубов, порядок их прорезывания и степень искривления зубных коронок - является наиболее надежным признаком ювенильности или филетической дистанции. По мнению Л.А.Рудкевича (1973, 1999, 2004), ювенилицация, выражающаяся в усилении в усилении нейрокрана (мозгового черепа) и одновременной редукции спланхнокрана (лицевого черепа), является главной эпохальной тенденцией эволюции Homo sapiens. Редукция спланхнокрана приводит к уменьшению длины сосцевидных отростков верхней и нижней челюстей и, как результат этого, к исчезновению диастем и искривлению зубных коронок.  Поэтому одонтоллифические показатели наиболее объективно отражают степень редукции спланхнокрана (лицевого черепа) и могут быть использованы для оценки степени ювенильности: неискривленные зубы и наличие диастем – признак неювенильного (или, по терминологии Ч.Ломброзо, атавистического типа) типа, искривление, и,  в особенности, сильное искривление, напротив, признак ювенильного или эволюционно продвинутого типа. Другие маркеры ювенильности, отражающие усиление мозгового черепа, –  обхват головы (окружность головы) и наибольший обхват головы (сагиттальный обхват, сагиттальная окружность головы, расстояние от точки глабелла вдоль сагиттального шва через темя до точки иннион). Между признаками, характеризующими степень ювенильности – одонтоглифическим индексом и параметрами мозгового черепа - признаками-маркерами нейрокрана (мозгового черепа)  также обнаружена значимая, на уровне 0,1% корреляционная связь (т.е. чем сильнее выражено у подростка искривление зубных коронок, тем большие у него показатели обхватных замеров мозгового черепа). Все эти три признака, характеризующих ювенильность, обнаруживают значимую коррелятивную связь с андрогинией: андрогинные подростки, как девочки, так и мальчики, более ювенильны, у них чаще регистрируется искривление зубных коронок, большие средние значения по замерам  обхват головы (окружность головы) и наибольший обхват головы. 

Еще одна эпохальная эволюционная тенденция человека – грацилизация или ослабление опорно-двигательного аппарата. На конституциональном уровне она выражается в больших показателях ростовесового индекса и в меньших показателях индекса «обхват плеча в напряжении/обхват плеча расслабленного». Параметр «грацильность» сочетается прямой зависимостью с ювенильностью (по обхватным замерам мозгового черепа и по одонтоглифике), с большей ретардированностью и, что для нас особенно интересно,  с андрогинией, как с антропометрическим, так и с психологическим ее выражением, т.е.  андрогинные подростки обоих полов более грацильны, они характеризуются относительной ослабленностью  опорно-двигательного аппарата. При этом необходимо отметить, что грацильность не связана с соматотипом: грацильным может быть как эктоморф, так и мезоморф.

Из психологических особенностей андрогинных подростков укажем на следующие: андрогиния, как и связанные с нею антропометрические параметры – большая онтогенетическая дистанция (ретардация развития), ювенильность и грацильность,  положительно  коррелирует с уровнем общего и невербального интеллекта, слабее с уровнем вербального интеллекта и со школьной успеваемостью по естественным и гуманитарным дисциплинам. У подростков с более выраженным искривлением коронок зубов, как мальчиков, так и девочек, более высокие показатели интеллекта – общего, вербального и невербального. Эти данные не новы, но они подтверждают результаты исследования других авторов (Рудкевич, 2001, Рудкевич, Каменская, 2007, Рудкевич,2007)  о положительной связи ювенильности с интеллектом.

Психофизиологические особенности подростков изучались с помощью двух методик:  пробы Штанге - время задержки дыхания после глубокого вдоха и  пробы Генчи - время задержки дыхания на выдохе.  Обе эти методики позволяют контролировать деятельность системы дыхания и оценивать общее функциональное состояние организма. Наиболее значимые различия в выполнении этих проб были установлены у представителей разных соматотипов: самые высокие показатели в обеих пробах (наибольшее время задержки дыхания на вдохе и на выдохе)  были у мальчиков и у девочек мезоморфного соматотипа, меньшие – у эктоморфов респираторного типа, еще меньшие – у эндоморфов и самые низкие – у эктоморфов церебрального типа.

Почти столь же значительными оказались связи выполнения данных тестов с психологическим полом, и, что было неожиданностью, предполагаемой прямой корреляции выполнения данных проб с маскулинностью, не было обнаружено: маскулинные мальчики действительно могли более длительное время задерживать дыхание на вдохе и на выдохе, но андрогинные девочки (т.е. девочки более маскулинные) уступали в успешности выполнения обеих проб девочкам фемининным. Связь  с антропологическим полом была установлена только в пробе Генчи: маскулинные мальчики дольше могли задержать дыхание на выдохе. Обобщая эти данные, можно сделать вывод о меньшей физической выносливости андрогинных подростков.

Очень большие корреляционные связи проб при выполнении Штанге Генчи были обнаружены с параметром «ювенильность»:  подростки у которых были более высокие показатели обхвата и наибольшего обхвата головы, т.е. усиленный мозговой череп, выполняли обе пробы менее успешно, девочки с более искривленными коронками зубов (редуцированным лицевым черепом) хуже выполняли пробу Генчи.

Грацильные подростки – по показателям ростовесового индекса и индекса обхват плеча в напряжении/обхват плеча расслабленного – также хуже справлялись с обеими пробами – Штанге и Генчи.

Все перечисленные выше данные подтверждает нашу гипотезу об андрогинии как прогрессивной эволюционной тенденции и о ее связи с другими эпохальными изменениями конституции человека: ретардацией развития, ювенилизацией и грацилизацией. Мы полагаем, что тенденция к андрогинии – к сглаживанию  половых различий на соматическом и на психологическом уровне, представляет собой секулярный тренд или эпохальную тенденцию эволюции Homo sapiens. Вероятно первый скачек в направлении снижения поляризации полов был совершен нашим предков в эпоху верхнего неолита, перехода к оседлому образу жизни,  в связи с вовлечение мужчин в домашний труд, а  женщин в работу; помимо этого, на этом же этапе возникла семья, а организмы, живущие парами на отдельной территории, андрогинны. Второй скачок может быть датирован концом XIX – началом XIX веков, однако он не завершился и продолжается и в наши дни; социальная основа его  заключается в том, что женщина занята на работе и часть работ по дому должен выполнять мужчина, кроме того, женщина, как и мужчина, становится кормильцем семьи (на одну зарплату семья, как правило, не живет, в период беременности заработок женщины сохраняется).    Эпохальная тенденция нашего времени заключается в сглаживании половых различий, т. е происходит увеличение андрогинии на психологическом, конституциональном уровнях, а также эта тенденция сочетается с увеличением уровня интеллекта и рядом других психофизиологических и психологических особенностей на современном этапе эволюции.

Литература
1.  Даринский Ю.А., Скворцова Е.А., Рудкевич Л.А. Эволюционная тенденция к андрогинии как отражение секулярного тренда. Вестник Балтийской педагогической академии, Вып. 73, 2007
2.  Дерябин  В.Е. Морфологическая типология телосложения для мужчин и женщин. //Международные медицинские обзоры, Т. 2, № 4, 1994, с. 247-253.
3.  Кречмер Э. Строение тела и характер. М., 1930.
4.  Рудкевич Л.А., О некоторых эпохальных тенденциях морфо - психологической эволюции человека на современном этапе, - Материалы V
международного конгресса по интегративной антропологии, Москва,  2004
5.  Рудкевич Л.А., Человек будущего: «взрослый ребенок». - Лит.газета, 1973, № 46.
6.  Рудкевич Л.А., Одонтоглифические показатели как маркер параметра «ювенильность». - Вестник Балтийской академии, № 4, вып. 28, 1999 .
7.  Рудкевич Л.А., О некоторых эпохальных тенденциях морфо-психологической эволюции человека на современном этапе. - Материалы V международного конгресса по интегративной антропологии, М., 2004
8.  Рудкевич Л.А. Теоретико-экспериментальные основы возрастной и дифференциальной психосоматологии. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора психологических наук  С-Пб, 2000
9.  Рудкевич Л.А., Каменская В.Г. Связь интеллектуальных характеристик школьников с параметром филетическая дистанция («ювенильность»). Вестник Балтийской педагогической академии, Вып. 73, 2007
10.  Рудкевич Л.А.Связь интеллектуальных характеристик дошкольников с параметром «ювенильность». Ананьевские чтения, 2007, С-Пб, 2007
11.  Boehm S.R. The Lenses of Gender. Transforming the Debate on Sexual Inequality, N.Y., 2004.
12.  Bormann F. v., Pauly S. Der Horizontale Kopfumgang des europeischen Menschen im 16 und 17 Jahrhundert nach Messungen an Helmen: Ein Beitrag zur Frade der Zeinahme der Kopfgrosse. // Homo, 1965. - V. 16 (3). – P. 161-174.
13.  Сhaillon A, Mac -Auliffe L. Le type musculaire. // Paris Bub. Mem. Soc. Anthrop. (ser.6), 1, 1910a, p. 201-224.
14.  Сhaillon A, Mac -Auliffe L. Le type digestif. // Paris Bub. Mem. Soc. Anthrop. (ser.6), 1, 1910б, p. 596-606.
15.  Сhaillon A, Mac -Auliffe L. Le type respiratoire. // Paris Bub. Mem. Soc. Anthrop. (ser.6), 1, 1910в, p. 344-358.
16.  Сhaillon A, Mac -Auliffe L. Considerations generales sur quatre types morphologiques humanies. // Bulletin de la soc/ d`Anthropol. Paris, 1910г.
17.  Сhaillon A, Mac -Auliffe L. Morphologie medicale. Paris, 1912a.
18.  Сhaillon A, Mac -Auliffe L. Etude des quatre types humains. Paris, 1912б.
19.  Сhaillon A. Considerations generales sur quatre types morphologiques humanies. // Paris Bub. Mem. Soc. Anthrop. (ser.6), 1, 1910a, p. 141-150.
20.  Сhaillon A. Le type cerebral. // Paris Bub. Mem. Soc. Anthrop. (ser.6), 1, 1910б, p. 311-322.
21.  Heath B.Н, Carter R. A comparision of  somatotype methods. // Amer. J. Phys. Anthropol. 1966,  v. 24, №.1.
22.  Heath B.Н, Carter R. A modified somatotype method. // Amer. J. Phys. Anthropol. 1967,  v. 27, p. 57-74.
23.  Mac -Auliffe L. Les mechanismes intimes de la vie. Paris, 1925.
24.  Sheldon W., Stewens S.S., Tusker W.F. The varieties of  human physique. N.Y., 1940.
25.  Sceldon W.H. a. Stevens S. The Varieties of Tmperament. N.Y., 1942.
26.  Sheldon W.H., Harth E.M., McDermott E. The varieties of thr delinquent youth. New York, 1949.
27.  Schiffer M. B Behavioral Archaelogy. University of Utah Press, 1995

Е.А.Скворцова, аспирант, Л.А.Рудкевич, доктор психологических наук.
Российский государственный педагогический университет им. А.И.Герцена