Текст был подготовлен Тахиром Базаровым к 90-летию (13 июня 2014) Галины Михайловны…

31 мая 2014 года после продолжительной болезни Г. М. Андреева скончалась.

ГМ - это нечто

Общаться с ГМ - отдельное удовольствие. В том числе и по телефону. Мой первый разговор с ней состоялся весной 1977 года. Я,  студент 5 курса, обращаюсь к Великой ГМ с просьбой. В тот момент я никак физически не мог найти своего научного руководителя, с которым хотел обсудить итоговую версию диплома. Как об этом сказать заведующей кафедрой, на которой я учусь?.. Но деваться некуда, и я начинаю разговор со слов: «Галина Михайловна, у меня курьезный случай, похожий на анекдот. О том, как студент не может найти своего научного руководителя». И делаю паузу. На том конце провода тоже пауза, а затем вопрос: «И чем же этот анекдот заканчивается? Раз анекдот, значит, у него веселый конец» – то ли спрашивает, то ли утверждает ГМ. И тоже пауза. Я отвечаю: «Все зависит от того, чем дело кончится. В смысле защиты диплома». Она: «А причем здесь научный руководитель. Вы разве не можете сами написать диплом?». Здесь я вконец опешил и что-то пробормотал маловразумительное, типа, дескать, конечно, могу, но все же... И вдруг совсем неожиданно: «А вы разве не планируете поступать в аспирантуру?».  Про аспирантуру я слышал впервые. И это вообще другая тема. Что делать сейчас?  Я пробормотал: «Пока еще не думал об этом». «А вы подумайте» - услышал я и понял, что разговор закончен. И только тут я понял, что все либо пропало окончательно, либо я сейчас соберусь и все сделаю. Это был первый урок. Со временем я понял, что с ГМ всегда так: все начинается с первого («все окончательно пропало»), а заканчивается вторым («сейчас соберусь и все сделаю»).

Аспирантские годы под научным руководством Г.М. Андреевой были для меня сплошным праздником. Если бы не заседания кафедры через вторник и вторники между ними («межвторники», которые в народе получили название «междусобойчики», поскольку, в отличие от заседаний, не предполагали формальной повестки дня), то известная фраза тех лет «Спасибо партии родной за трехгодичный выходной» звучала бы совсем про меня. Посудите сами. Каждое заседание кафедры – это интеллектуальное шоу под руководством ГМ. К нам приходили практически все знаменитости того времени. Впервые с идеей иной интерпретации феномена конформности именно у нас выступил академик А.В. Петровский. Именно в дискуссии по этому (я считаю, историческому) докладу прозвучали ставшие теперь знаменитыми метафоры, используемые в социально-психологическом тренинге. Артур Владимирович высказал сомнение по поводу целесообразности таких методов воздействия, как СПТ, аргументируя это словом «стриптиз», на что сидевшие в аудитории Л.А. Петровская и А.У. Хараш в один голос возразили, что тренинг - это не «стриптиз», а «баня», в которой нет деления на тех, кто раздевается, и тех, кто наблюдает. Раздеваются все!  И не ради раздевания самого по себе. Вот такую атмосферу открытости и творчества могла создавать ГМ на, казалось бы, обычных заседаниях кафедры.

Конечно, никто не отменял рутины и отчетности. Так, к ежегодной аттестации каждому аспиранту нужно было представить библиографию по теме диссертации. Помню, я и сам вижу, что список маловат, но тем не менее представляю его к утверждению. ГМ легко подписывает и приговаривает: «Ничего страшного, что маловат, пока я подписываю, увидели свет еще сотня новых статей и десяток книжек. Вы думаете, можно раз и навсегда составить библиографию? Лично у меня это ни разу не получилось. Видно, это занятие на всю жизнь».

Должен вам сказать, что в те времена Галина Михайловна была так загружена и перегружена, что встретиться с ней, чтобы обсудить работу, было очень непросто. Но оставалась возможность общаться через тексты, которые я ей приносил. Конечно, все было аккуратно напечатано на машинке, хотя и представляло собой «поток аспирантского сознания». Строгость работы с текстами предполагала наличие у рукописи какого-нибудь названия. С этим и был связан первый вопрос ГМ, когда она увидела принесенные мной листы. Не умея категоризовать свой «поток сознания» тематически, я сказал: «Это нечто». ГМ посмотрела на меня внимательно и попросила ручкой сверху это написать. Я  так и сделал. При следующей встрече в обмен на первый фрагмент я принес второй. ГМ посмотрела и говорит: «А это что у вас? Нечто намбер ту?». Вот так мы и обменивались этими «нечтами», пока не стал прорисовываться контур работы. Но самое важное – как ГМ работала с самими текстами. Для меня это была самая настоящая наука. Зелеными чернилами она не то чтобы правила текст, она работала как скульптор, отсекая лишнее. Порой казалось, что она рассуждает «поверх текста» и иногда не может найти ответ на свои вопросы, но делает это так, что мне самому  становилось интересно найти этот ответ. Непередаваемые ощущения.

Вспоминается еще один разговор по телефону. Относительно недавний. Мне очень хотелось, чтобы ГМ повторила свою поездку в Ташкент после 40-летнего перерыва. Но на этот раз к студентам филиала МГУ. Я прекрасно понимал, что уговорить ГМ будет трудно, но уж очень хотелось. Да и специализация у студентов филиала – социальная психология. Как это они не услышат ГМ? Мне даже не хотелось об этом думать. Разговор о Ташкенте проходил в несколько «раундов». Запечатлелся один из эпизодов, по-моему, очень характерный для понимания того, насколько ГМ восприимчива к метафорам. Об этом стоит сказать особо, поскольку все мы знаем, что она в своей речи всегда предельно строга и катастрофически точна. Но, может быть, не всем удавалось заметить, как удивительно легко ГМ схватывает  метафоры. Так вот, разговор касался моей очередной поездки в Ташкент. ГМ спросила о Ташкенте, какие, мол, изменения, и плавно перевела разговор в сторону филиала с явным желанием понять, «в чем изюм» проекта. Я стал рассказывать о моем понимании подхода к работе филиала и, подхватив «изюм», высказал идею о том, что для хорошего вина нужен хороший виноград: этим и объясняется технология построения вступительных испытаний. Но дальше нужно предусмотреть вовлечение в процесс исключительных преподавателей («виноделов»). И самое главное, что пришлось решать параллельно – это поиск и привлечение работодателей («знатоков вина»). Получается, подытожил я, нужны все три компонента, чтобы вино получилось хорошим. ГМ выслушала мое красочное повествование, не прерывая  ни разу, и вдруг спрашивает: «А вы не думали о том, чтобы обратить внимание на черенки?». С тех пор мы после зачисления первокурсников стараемся направлять благодарственные письма в адрес директоров школ, где обучались абитуриенты, и, если получается, то и их родителям.

Галина Михайловна, быть Вашим учеником - это огромная жизненная удача и одновременно колоссальная ответственность. Помню, Вы меня поздравляли с рождением внучки в Америке. «Теперь,  – сказали Вы, – нужно быть еще более внимательным к своим словам и поступкам». На мой недоуменный вопрос «почему?» Ваш ответ был поразительным: «Ведь Ваша внучка может стать президентом США, а Вам нужно заботиться о безупречной репутации деда будущего президента». Галина Михайловна, «черенки», отобранные Вами, превратились в уникальную оранжерею. Уникальность ее в разнообразии и многоцветности. Все эти годы я ощущаю себя Вашим учеником. И это ощущение мне очень дорого и многое во мне определяет.

Аспирант ГМ, доктор психологических наук, профессор Т.Ю. Базаров

Любим, помним, скорбим…

По материалам сайта Института практической психологии Высшей школы экономики