8 страхов и терапевтическое вмешательство

В данном эссе речь пойдет о таком человеческом опыте как страх. Страх как опыт переживания затрагивает и эмоциональную, и физическую области жизни человека. Ключевые слова для нашей темы будут «страх как эмоция», «новизна», симпато-адреналиновый комплекс, «страхи» как симптом, природа страха как эмоции, природа «страха как симптома», тактики терапевта в работе с разными ситуациями, в которых присутствует «страх как эмоция в ситуации» или «страх как симптом». И прежде всего общее понимание того, что сообщение о «страхе» понимается психологом не как призыв «убрать страх» у человека, а как предложение разобраться в том, какие в сегодняшней жизни человека есть дефициты ресурсов, какие есть сложности в его ситуации, и помочь восстановить эти ресурсы. Будут восстановлены доступы к ресурсам – «страх» перестанет быть актуальным. Страх - это не что-то лишнее, страх - это сигнал о дефиците!

Введение в тему. Страх как эмоция и страх как симптом

Переживание страха как эмоционального опыта является неотъемлемой частью человеческой жизни. Эмоция страха - это естественная часть ситуации, в которой есть неотрегулированность (напряжение, дефицит, конфликт) отношений, есть опыт неожиданности или опыт ожидания чего-то, что должно произойти в будущем. Эмоция страха - это часть комплекса ориентировочных реакций, без которых трудно представить себе жизнь любого живого существа. Этот эмоциональный опыт мы будем признавать как органичный, естественный и совершенно необходимый в организации жизни человека. Конечно, эти идеи не помешают нам искать психологические приемы для того, чтобы помочь человеку более свободно чувствовать себя в затруднительной и волнующей его ситуации.

В то же время, мы как практики понимаем, что наиболее частая «жалоба» у клиентов, в отношении себя самих, или в работе детского психолога, жалоба по поводу поведения детей, с которой обращаются родители, содержит в себе сообщение «про страхи». Мы отдаем себе отчет в том, что речь в этих случаях (запрос о помощи в связи со страхом) идет о некотором «застывшем опыте», о некоторой ригидности, некоторой фиксации, которая существенно отличается от того, как проявляется спонтанная и гибкая реакция эмоции естественного страха в подходящей для такой эмоции ситуации. Мы как практические психологи даем много внимания тому, КАК именно организованы в личностном поле опыта человека те дефициты, которые создают базу для застылости, для ригидности. И ищем пути восстановления целостности и спонтанности в душевной жизни человека, взрослого или ребенка. «Страх» понимается нами как сигнал о неблагополучии. Это «симптом», и он просто небольшой маячок, указатель, который поможет найти область дефицита (область нарушения). То есть не сам «застывший страх» является предметом нашего внимания, а то, что за ним скрывается. Ниже мы обсудим 8 вариантов наиболее часто встречающихся на практике ситуаций и способов помощи в этих ситуациях.

Чего ждут клиенты?

Как практики, мы обратим внимание на конкретные представления клиента о себе самом, чего и как ожидает от психолога клиент, который говорит об опыте «страха». Чаще всего клиент жалуется на «страх» как на что-то лишнее, избыточное, как «то, что мешает». Что в персональном опыте клиента максимально соответствует характеристикам, которые в клинической практике соотнесены с критериями «навязчивости». Или обсессивно-фобической симптоматикой. Если родитель говорит с психологом о ребенке, то запрос часто формулируется как то, что «есть ребенок, есть его поведение и есть «страх» как что-то дополнительное».

Родитель как будто бы просит психолога: «Уберите лишнее из поведения ребенка, уберите лишнее из его чувств». Человек как клиент говорит терапевту «сделайте что-то, чтобы избавить меня от «лишнего страха».

Мы считаем полезным поставить акцент на том факте, что запрос «уберите его (мой) «страх», он мне (ему) мешает» по своей сути заметно отличается от запроса по типу: «хочу разобраться в ситуации, в которой я (он) испытывает страх». Такой запрос (хочу разобраться в ситуации, хочу подготовиться к действию) указывает на естественную природу эмоции «страха-волнения» как части опыта ситуации, в которой имеет место перспектива развития отношений. Именно эмоция (в нашем примере «страх») будет указывать на те области внимания, на те сюжеты и те ситуации, в которых имеют место наиболее важные темы для человека. «Страх» в этом запросе это не «фиксированный мешающий или раздражающий опыт», а название для естественной эмоции (реакции) страха в волнующих актуальных ситуациях. В втором случае (естественная) эмоция «страха» в ситуации, наоборот, указывает на актуальные задачи человека в ситуации, на те области опыта, в которых ему необходимо приложить усилия.

Концепция, на которой базируется работа психолога с темой страха, исходя из вышесказанного, состоит в том, что «страх» рассматривается не как что-то «избыточное», от чего надо избавляться. А как указание на дефицит в ситуации. В варианте «естественной эмоции» - это указание на то, что ситуация развивается, и что человеку необходимо привлекать разного рода ресурсы для успешного разрешения конфликта или иного по дизайну ситуации варианта взаимодействий в свою пользу. В варианте «фиксированных страхов» или «страха как симптома», наличие этого «страха-симптома» указывает на дефициты в одном из глубинных процессов психической или личностной регуляции. Итак, и «страх как симптом», и эмоции страха или тревоги в развевающейся актуальной ситуации - это не указание на избыток (избыток – то, от чего можно «избавиться»), а симптом, указывающий на дефицит регуляции или дефицит в организации опыта в отношениях между человеком и окружением.

Нас будет интересовать и организация опыта «естественного страха» как эмоции, и более сложные ситуации, в которых «страх» - это фиксированный синтетический (соединяющий телесное и аффективное) симптом, указывающий на некоторую патологию в организации актуального опыта. Разные «патологические страхи» по-разному организованы во внутриличностном поле, и порождены разного рода дефицитами. Терапевт думает не о том, как «избавить человека о страха», а о том, как помочь человеку восстановить целостность своей жизни и своего функционирования, то есть, как восполнить дефицит. Будет устранен (восполнен) дефицит – и «страх как симптом» развеется. В случае, когда клиент, будь то ребенок или взрослый, говорит о страхе, проявляет признаки страха, психологу необходимо различать эту организацию, чтобы выработать адекватную стратегию и тактику работы. С целью облегчения задачи диагностики и коррекции в статье приведена классификация страхов.

Естественный страх и другие негативные эмоции как информация для ориентации в ситуации. Родители и негативные чувства ребенка

Возбуждение и страх инстинктивно порождаются в психике человека в ситуациях, где старая существующая картина мира и новая еще не прошли процедуру урегулирования, и все реакции являются комплексом ориентировочных реакций.

Выражается этот «ориентировочный» страх в беспокойстве, возбуждении, к которым присоединяются двигательные компоненты. Реакция запускается, если во внешней по отношению к человеку ситуации, непосредственно в момент времени, или в ближайшем будущем, или недавнем прошлом, начинает происходить что-то новое. Возбуждение в ситуации, в которой есть новые события или новая информация, у человека нарастает инстинктивно. Эти инстинктивные реакции (комплекс симпато-адреналиновых реакций) на изменение обстановки есть у всех живых существ. Информация пришла, ситуация изменилась, и организм готовится к ответу. Что делать? Бежать или драться, или маневрировать, или замереть? Инстинкт подсказывает не такой уж большой выбор.

Не только страх, но и другие эмоции, которые испытывают люди в затруднительных для них ситуациях, естественны. Многие «негативные эмоции», среди них страх, стыд, горе часто считаются «неприемлемыми» с точки зрения общества. Родители, которые заботятся о своих детях, стараются «избавить их от негативных чувств», желая блага своим детям. И делают что-то, чтобы отвлечь детей от «негатива», и извне мы как психологи видим, что родители, по сути дела, запрещают детям «чувствовать чувства», нарушают принцип спонтанности развития чувства в ситуации. Повторим еще раз, что не только страх, но и другие «негативные чувства».

Приведем пример того, как организована эта ситуация, на материале отношения к аффекту горя. И по аналогии с «горем» лучше понять то, как функционирует эмоция страха, и какие варианты отношения к этой эмоции мы можем ожидать со стороны окружения.

В жизни человека случаются утраты. В сфере человеческих отношений, в материальной сфере подобные события нередки. И с точки зрения психолога аффект «горевание» является естественной реакцией на изменения ситуации.

Представьте себе ребенка, любимую игрушку которого родители забыли на даче. Ребёнок не останется равнодушным, он продолжает некоторое время активно переживать, проживая все стадии горевания: обижается, злится, досадует, потом печалится и только после этого переориентируется. Такая реакция является нормой, биологической и эмоциональной. Но родители огорчаются «негативным чувствам» своего любимого сына или дочки, и стараются оградить его от негативных чувств. Отвлекают его, стараются запретить горевать, стараются приласкать так, чтобы он забыл о своем горе. Однако представить себе ребенка покладистого настолько, что переключится сразу, практически невозможно. Чтобы угодить родителям, ребенок должен будет как-то удалить свои чувства, спрятать их. Он постепенно приучается к этому, отказывается от своих реакций, и родители радуются. Однако причиной подобной «покладистости» может быть то, что ребенок давно уже находится в «диссоциированном от самого себя» состоянии – ему «что воля, что неволя – все равно». Такое отсутствие эмоций в перспективе порождает недоразвитие эмоционального интеллекта.

Рассмотрим другой пример, темой будет «злость». Что же происходит в случае, когда предлагают отдать его игрушку другому ребенку? Если ребенок начинает возмущаться «Не отдам!» – он проявляет адекватную эмоциональную реакцию. Но это злость, сердитость, родители огорчаются тому, что ребенок «злой», и начинают предпринимать усилия, чтобы «успокоить его». Однако психолог заметит, что если ребенок спокойно отдает игрушку, то значит, он не включен в ситуацию или не присвоил эту игрушку, поэтому не проявляет никакой реакции на изменение ситуации. И это скорее насторожит психолога.

«Покладистый ребенок» или ребенок с эмоциями?

Родителям удобен ребенок покладистый. То есть, такой ребёнок, который спокоен, который без страха, без удивления или агрессии встречается с новыми ситуациями, просто и послушно реагирует на распоряжения родителей, радуется, когда, по мысли родителей, есть время для отдыха и радости, ведет себя тихо и не шумит, когда, по мнению родителей, необходимо соблюдать покой и дисциплину. Иными словами, ребёнок подчиняет свои порывы и свою эмоциональную жизнь нормативам и требованиям окружения, полностью вписывается в окружение. Не доставляет близким и окружающим помех или беспокойства. Мне лично очень нравится русское слово «покладистый», потому что оно отражает смыслы глагола «класть» (положить). То, что положили, там и лежит, не мешает, не меняется, не создает помехи.

Но мы как психологи отдаем себе отчет в том, что природа любого человека, в том числе и ребенка, включает не только способность полностью встраиваться в требования окружения (и в том числе противоречивые требования и условия). Человек живой, если он может проявлять, демонстрировать (обладать) собственную уникальность и спонтанность. Очевидно, что «в норме» живой ребенок должен тихо или громко радоваться (когда случается что-то, возбуждающее его чувства, при встрече), печалиться, (при неудаче или при расставании), испытывать удивление, возбуждение по поводу новизны, агрессию (когда что-то идет не так, как ему хочется), испуг или замешательство (когда в мире что-то меняется). Речь идет о событиях на обыкновенном функциональном уровне. Вспомним фильм «Головоломка», вышедший в 2015 году (оригинальное название «Inside Out»). Этот фильм оказал большую помощь практическим психологам. Многие взрослые люди наконец-то признали, что людям (взрослым и детям) необходимы разные чувства. По сюжету этого мультипликационного фильма у главной героини, 11-летней девочки, как у каждого из людей, поведение определяют пять базовых эмоций: Радость, Печаль, Страх, Гнев и Брезгливость. Эмоции живут в сознании девочки и каждый день помогают ей справляться с проблемами, руководя всеми ее поступками. Потом одна из эмоций теряется и наступает затруднительная ситуация, поэтому в ходе фильма эту эмоцию возвращают в общую компанию.

Мы так подробно делаем акцент на теме подавления (остановки) эмоций, потому что в практике психолога заметно, как именно остановленные сильные чувства, после блокировки, создают базис для формирования одного из «фиксированных», «патологических» страхов. Для практических психологов важна задача формирования эмоционального интеллекта.

Итак, эмоции важны в жизни взрослого или ребенка, но очевидно, что этим эмоциональным реакциям нужно будет придавать форму, чтобы их можно было проявлять в социальных связях. Однако, к сожалению, многие родители просто подавляют реакцию ребенка, потому что не знают, как с ней обойтись. Даже самые близкие взрослые, встретившись с активным проявлением эмоций у ребенка (особенно это касается агрессии, печали или страха) либо атакуют, либо аннигилируют (обесценивают) проявления чувств ребенком.

Взрослые сами тоже часто страдают от блокировки чувств. Они могут не проявлять свои эмоциональные реакции и даже гордиться этим фактом. Причины этому могут быть самые разные, но чаще всего - это привычка и социальная дисциплина, стремление быть всегда на высоте положения. Представим такой пример: муж жене говорит: «У меня уже много лет есть другая семья». Наверное, женщина испугается или разозлится. А что могло бы быть причиной тому, что она не проявила бы никаких чувств? С позиции психолога, если человек никак не прореагирует, то либо он очень сильно занят и до него дойдет потом или сработала реакция вытеснения. Или у человека просто депрессия, и ему не хватает для реакции ресурсов и жизненных сил.

Реакция на событие должна быть. В отечественной культуре, даже в культуре семейной жизни, достаточно сильно действует правило: не удивляться, не пугаться. Отсутствие возбуждения на новизну считается нормой. Кто работал в бизнесе, знает негласное правило: «мы должны принимать любую информацию с устойчивой умеренной жизнерадостностью». И эта общая установка распространяется на близких людей. Поэтому многие родители боятся эмоций, в том числе, страха у своих детей. И тем самым, к сожалению, усугубляют напряжение и создают почву для новых страхов и новых блокировок.

Естественный страх и восемь форм фиксированных страхов

Итак, страх является показателем дефицита регуляции или организации опыта. Таким образом, работая со страхом, мы устраняем не страх (как феномен), а стараемся устранить этот дефицит. Это – интересное и важное место в диагностике.

Об «обыкновенных» опытах переживания страха, и о «фиксированных страхах», и о том, какие различные виды глубинного или внешнего психического дефицита в самоорганизации психической жизни человека создают условия для страха, поддерживают страх, мы и поговорим дальше.

Естественные страхи. Причина и приемы работы с «обычными естественными страхами»

Природа естественного страха хорошо изучена. Это волнение , которое развивается при изменении ситуации со стороны окружения. Это начало мобилизации сил для ориентации и действия. Функциональность в жизни человека такой эмоции очевидна.

Однако есть и дополнительные формы, которые тоже стоит отнеси к естественным. Они связаны с восприятием времени. Если человек способен предвидеть события ближайшего будущего, он тоже настораживается. И такая настороженность, с одной стороны, естественная. С другой стороны, она может дать повод к слишком стильному переживанию длительного волнения и длительной мобилизации. Так же срабатывает получение информации о событии, которое уже завершено, но по своей природе было опасным. Представьте себе, что вы на даче и ехали во время привычной прогулки по знакомой лесной тропинке на велосипеде. Приехали домой. А вам говорят: «Знаешь, сегодня утром в наш лес забежала стая диких волков, и всех предупредили, чтобы никто не ходил на прогулку по лесу!». Легко себе представить, что сердце забьется быстрее. Хотя ситуация уже решена в вашу пользу.

Для того, чтобы помочь человеку более свободно обращаться с миром в таких ситуациях, существует много хороших психологических приемов, которые помогают совладать со страхом. По сути дела, часто это не эмоция страха, а более сложное по своей психофизиологии явление, которое называют словом «тревога».

События недавнего прошлого или события предполагаемого будущего создают повод для беспокойства и тревоги. И часто необходимы специальные формы действия, чтобы помочь с этой тревогой совладать.

Если тревога связана с событиями, которые уже в прошлом, помогает фиксация «здесь и сейчас», обращение человека к своему телу и своему дыханию, признание факта реальности. И обращение к прошлому как к поводу сделать выводы и по-новому ориентироваться в будущем.

Если тревога связана ожиданием ближайшего будущего, также существует много приемов, помогающих самообладанию. Например, один из хороших способов совладения с тревогой это обращение к непосредственному предметному окружению, к тому, что вокруг…

Клиент: Я чувствую страх…

Психолог: Посмотри ВОКРУГ. Чего КОНКРЕТНО ты боишься?

Клиент: Ну, прямо в комнате нет ничего опасного. Но я боюсь, что завтра мне нужно будет идти на контрольную, а я не подготовился как нужно…

Психолог: Да. Это сложная ситуация. Ты волнуешься по поводу того, как завтра справиться со сложной задачей…

(Далее психолог и клиент обсуждают, как лучше подготовиться к волнующей ситуации и как лучше действовать. Тревога выполнила свою «работу» и больше не нужна)

Одна из частых ситуаций «естественных страхов» это сильные чувства, которые образуют полярность «боюсь-хочу!». Например, ребенок очень хочет прокатиться с крутой горки на доске и поэтому с вниманием смотрит на горку и говорит что сильно боится прокатиться. Или молодая девушка хочет познакомится с парнем и сильно боится думать об этом. Обычная помощь (себе самому или своим друзьям) в таких ситуациях состоит в том, чтобы без осуждения признать факт «интереса-желания».

Часто начинающих психологов путает множество «педагогических психотехнических» приемов работы со страхами. Эти приемы помогают при «естественных» областях страхов, обыкновенных, тех, в которых нет патологического компонента фиксации.

Например, страх перед неизвестным будущим. Прием который часто предлагают: если вам страшно встречаться с каким-то важным человеком, например, прийти на переговоры с чиновником, помогает прием «снижение значимости». Например, мысленно привесить клоунский нос или заячьи уши к важному портрету опасного человека, и тогда не так напряжение будет действовать.

Есть другие популярные приемы, которые помогают справиться с волнением перед неизвестностью будущего. Например, ритуалы и обряды, исполнение которых помогает справиться с тревогой. Или составление графиков и расписаний (тайм-менеджмент). Медитации и приемы релаксации. Работа с осознанностью. Есть и другие приемы, суть которых в том, что психолог в работе с человеком стремится повысить общий уровень активности, и дать человеку опору на его собственную смелость и агрессию.

Почему эти приемы не годится для ситуаций «патологических страхов»? Потому что у человека может просто не хватить ресурсов на подъем активности, если у него мало ресурсов, или если его ресурсы плохо организованы. Именно тем и отличается «обычные переживания страха и боязливости» от «патологии» или болезненных фиксаций. При обычном переживании страха, связанным с реакцией на новизну, с ожиданиями и мобилизацией по отношению к будущему, при напряжении в связи с неприятными воспоминаниями прошлого. Такие «психотехнические приемы» популярны и хорошо годятся для естественных страхов.

Первый вид фиксированных страхов. Иррациональные символические страхи из детских снов

Первый вид самый простой, наблюдается у взрослых и у детей. У взрослых он проявляется в сновидениях, фантазиях, особенно если они эмоционально или физически истощены и регрессировали. Это всякие ужасные картинки, явившиеся сами собой. В профессиональной литературе их называют сновидные, гипногогические (от слова «сон») фантазии. Иногда, когда вы уставшие засыпаете, мелькает что-то перед глазами, в тенях. Сигналы подкорки сильнее, чем работа коры. Я думаю, что хоть раз в жизни каждый из вас какую-нибудь тень в комнате или корягу в лесу принимали за лешего, или чупакабру, или шушигу, живущую в лесу. Что-то мерещится.

По своей природе это результат дефицита в области непосредственно психофизиологической регуляции. Физиологические процессы, сигналы сенсорной системы, эмоциональные сигналы из опыта общения с миром – все эти импульсы реализуются и развиваются в теле, и не находят пути перехода в область активного поведения во внешнем мире. При такой остановке процессов обмена энергии на границе перехода в области «человек и окружающий мир» часть импульсов блокируется, и при их обработке психика создает символические картинки.

Детский механизм создания таких картинок помогает психике справиться с потоком информации. Принцип создания таких устрашающих образов – «перенесение сигнала из телесной области в визуальную». Ближайший «родственник» таких страхов – ужасные образы из детских страшных историй .

Как работают с такими «страхами»? прежде всего, не надо их бояться. Это всего-навсего фантазмы, указания на дефициты в области психофизической регуляции. Поэтому не надо защищать ребёнка или взрослого от таких страхов. Надо помочь им восстановить и активировать возможности движения в физическом пространстве и возможности контакта. По аналогии с тем, как психологи предлагают проигрывать роли персонажей снов и просто двигаться в физическом пространстве. Психолог предлагает ребенку играть в игру, в которой ребёнок может двигаться как опасный персонаж, присваивая «его активность».

Чем больше «запрещена» со стороны взрослых ребенку агрессия, или переживание недовольства или другая активность, тем более опасается ребёнок такой игры, и тем больше удовольствия и смелости доставляет ему такая реабилитирующая игра. Часто в игре проявляется сепарационная агрессия или, наоборот, желание захватить маму для своей игры. Поэтому психологи просят ребенка нарисовать страх, проиграть страх и так далее. Анна Фрейд писала о девочке, которая чтобы не бояться привидений, сама однажды надела шарф и бегала по старинному залу в замке и громко сообщала – «я привидение!». Общая тактика работы с такими страхами – присвоение проекции и освобождение права на активность.

Второй тип фиксированных страхов. Незавершенное действие в прошлом

Часть переживания фиксированных страхов имеет совсем другую природу. Для диагностики страхов этого типа можно использовать слова «было – стало».

Механизм возникновения данного вида страхов следующий: в прошлом произошло сложное событие. Оно давно утратило актуальность. От него остался след в настоящем. При похожих ситуациях «след» активизируется и появляется сильное беспокойство.

Например, за год до встречи с психологом на ребенка напала собака. Во время этого эпизода ребёнок испугался, искал помощи, старался найти убежище, восстановить силы, хотел убежать от собаки и, возможно, многое другое. Но ситуация развивалась так, что он не мог проявить свою активность, защитить себя. Человек испытал сильное возбуждение, но действия, к которому логически вело это возбуждение, не совершил. По принципу незавершенного действия, в настоящее время в похожей ситуации возбуждение снова будет расти. Однако, ситуация будет похожей, а травмирующего внешнего фактора в ней уже не будет. Поэтому действие снова так и не будет совершено. Возникающее возбуждение, которое будет сопровождаться физиологическими изменениями, в том числе, гормональными, и которое будет оказывать влияние на поведение, человек будет распознавать как эмоцию страх. Он будет переживать все так, как если бы рядом была опасность.

Приведу пример. Девушка стояла на остановке. Мимо неслась машина, случилось ДТП. Машину развернуло, и она по счастливой случайности остановилась буквально в десяти сантиметрах от ног девушки. Девушка могла остаться инвалидом на всю жизнь. До нее оставались сантиметры.

Через некоторое время девушка обратилась к психотерапевту с жалобами на то, что когда она переходит дорогу на перекрестке, даже на зеленый сигнал светофора, у нее начинают дрожать поджилки.

Происходящее с ней вполне объяснимо. В той, критической, ситуации, она испытала большое возбуждение и не успела сделать ничего: она не отпрыгнула от надвигающейся на нее машины, не бросила в машину кирпич, не вскочила на багажник на полном ходу, даже не закричала. Впоследствии ее психика вспоминает ту ситуацию и запускает заново набор реакций.

Девушка обратилась к терапевту с просьбой помочь ей избавиться от реакции, в смысле, подавить реакцию. Может быть, терапевт был бы и рад это сделать, но у него это не получится, поскольку в реакции задействованы физиологические механизмы. Поэтому в воображаемом эксперименте терапевт предложил вспомнить все детали и каждый импульс движения подержал. Оказалось, девушке хотелось отпрыгнуть, и в кабинете психолога она сделал этот небольшой прыжок. И ей хотелось в гневе ударить по капоту машины, и в кабинете психолога она кулаком ударила по подушке. Эксперимент был создан в фантазийно-реальном поле, ее тело двигалось, эмоции были самые натуральные. И это помогло избавиться от теней прошлого. Психике не надо было более хранить этот фрагмент движения.

Тактика действия терапевта состоит в том, чтобы по возможности обнаружить ту самую старую ситуацию, идентифицировать остановленные когда-то и не завершенные действия и помочь человеку (взрослому или ребенку) в фантазийном эксперименте найти форму и завершить эти самые действия. Выразить злость, убежать, найти помощника и так далее. Удивительно, но после того, как действие обнаружено и завершено, человека «отпускает», и страх перестает преследовать его. Итак, для второго типа фиксированных симптомов страха мы признаем реальность происходившего и используем надежный, проверенный способ: завершить ранее не завершенное действие.

Третий тип фиксированных страхов. Депрессия и тревога

Третий тип мы определим как случай, когда нет конкретного травматического эпизода, который бы вызывал ассоциацию. Человек как будто бы потерял часть способности к адаптации. И проявляет робость в ситуациях, с которыми раньше справлялся легко. Чаще всего страх возникает как след ранее пережитой утраты или серьезного изменения в жизни. Такая реакция на утраты отличается от второго типа страха тем, что проявляется страх по отношению к людям, с которыми сюжет утраты или сюжет конфликта ситуации ни прямо, ни косвенно не связан.

Примером конфликта могут служить случаи, когда у ребенка в семье родители разводятся, а он начинает бояться выходить к доске в школе или бояться учителей. Более общий случай – ребенок все лето на даче был веселым и счастливым, а под конец лета неожиданно начал бояться. Причем бояться тех людей или тех ситуаций, с которыми он, вроде бы не связан отношениями, с которыми никаких особых событий не происходило.

Когда человек начинает испытывать боязливость, есть смысл поискать в его недалеком прошлом случай, который мог вызвать травмирующую реакцию, случай, который вызвал сильный дистресс. Это может быть утрата, при которой не завершена работа горевания, либо любой другой дистресс, занимающий душу, либо что-то произошло, например, сильная травма.

И получается, что душа ребенка или взрослого занята тем важным для него, еще актуальным для него незавершенным процессом, и у него мало энергии, мало внимания на другие текущие процессы. Так в примере с разводом и школой, учитель в школе, папа с мамой в доме – вроде бы прямой связи нет, но ребенок занят текущим стрессом и в других областях становится боязливым. Эту ситуацию можно сравнить с работой компьютера: как если бы компьютер работал, и у него часть оперативной памяти была занята. Понятно, что работал бы он медленно-медленно или вообще бы «повис». Такое бывает, когда в компьютере открыто много окон. По сути, когда человек, ребенок или взрослый, неожиданно становится боязливым, можно говорить о реактивной депрессии. О ом, что его душа находится как будто бы «не здесь».

Какую помощь можно оказать? Помощь в таком случае состоит в том, чтобы просто, путем расспросов, выявить травматичную или вызвавшую дистресс ситуацию и помочь человеку с ней разобраться и справиться.

Отличие второго типа от третьего состоит в том, что второй тип страха подразумевает повтор ситуации, который вызывает мобилизацию сил, подъем энергии. В отличие от второго , третий тип, это когда душевные силы заняты чем-то в других областях и поэтому повышается общая тревожность, что сопровождается скорее снижением энергии, рассеянностью, невозможностью сосредоточиться, заняться чем-то, что требует напряжения.

Работа с утратой чаще всего требует применения тактики работы с гореванием.

Четвертый тип фиксированных страхов. Стыд и страх

Страх, совмещенный со стыдом. Проявляется он следующим образом: ребенок или взрослый боится выступать перед другими людьми, начинает что-то делать и бросает, не докончив, подтормаживает в реакциях. Это не адреналиновый страх, а страх, который точнее было бы описать словами: «боюсь-торможу» или «стыдно-конфузно-боюсь». Практически во всех случаях, этот страх связан с социальными ситуациями. Иногда его называют не очень сейчас популярным термином социофобия: боюсь выступать с сообщением у доски, боюсь пойти в школу. И вроде бы есть элемент реалистичного страха – ну боится ребенок идти к доске, наверное, плохо знает предмет, ну не выучил, но, во-первых, боится он все время, а не готов к уроку бывает только иногда. Во-вторых, его страх неадекватен ситуации, он более иррационален, чем обычный страх ученика получить двойку, его страх где-то рядом с ужасом.

У взрослых подобный страх мы можем наблюдать после развода, после сокращения с работы – он выражается в пассивности и нежелании что-то делать, предпринимать для своей текущей жизни. Иногда подобный вид страха удерживает менеджеров от принятия смелых решений. Иногда служит причиной прокрастинации.

В чем причина подобного страха? Если мы присмотримся к ребенку, то заметим, что он находится не только в состоянии страха, но и замешательства, сконфуженности. В этом случае велика вероятность комбинации двух факторов: ранее перенесенной нарциссической травмированности и изолирующего типа привязанности, которая формируется в течение первого года жизни.

Как с этим работать? Поскольку причина и основание страха-стыда состоит из двух частей, то и работа будет подразделяться на две части. В первую очередь мы работаем с последствиями нарциссической травмы. После чего переходим к работе со стыдом.

Мы почти всегда берем более ранний эпизод, касающийся нарциссической травмы. Мы просим клиента вспомнить и описать как можно подробнее случай из детства, когда, например, его заставили что-то делать на людях, а у него не получилось. Например, читать стихи на школьном празднике, а он вышел на сцену и забыл текст. Или он рассчитывал получить за контрольную пятерку и всем хвастался, а получил двойку. И в том и в другом случае дети над ним посмеялись, и ему было стыдно. Нередко взрослые заставляют ребенка носить одежду, которая не соответствует возрасту или стилю остальных одноклассников. В этом случае дети тоже испытывают стыд.

Взрослые тоже могут испытывать нарциссическую травму в случае, когда они на волне вдохновения и энергии что-то сделали, а вместо ожидаемой похвалы получили за это выговор и упреки.

Далее, необходимо детализированнейшим образом разобрать это травмирующее событие. Проработать всю гамму чувств, возникшую в тот момент: злость, обиду, требование поддержки и ее отсутствие в необходимой форме. Терапевт должен оказать поддержку и поддерживать именно то, что касается мотивации и побуждений человека. Ориентироваться не на результат действия, а на мотивы человека. Обязательно надо помнить, что прорабатывать через бравость, усилие, типа «мы станем сильными и все преодолеем», нельзя. Данный эпизод прорабатывается через поддержку чувств и в той форме, к которой готов клиент. Так, например, простое согласие «тебе нелегко пришлось» или поддержка, типа: «Я знаю как это бывает. Сам был в такой ситуации» может стать более продвигающими в сессии, чем заявление: «ты сильный, ты все сможешь».

После поддержки клиент становится поживее, и можно переходить ко второй части работы – работе со стыдом.

Как грамотно провести работу со стыдом

Если человек переживает стыд, то надо иметь в виду, что придется работать с композицией, состоящей из трех частей:

• он чего-то сильно хотел,
• с кем-то был конфликт интересов,
• он к тому же принадлежит к группе, с которой он хочет быть в хороших отношениях, принадлежать, быть лояльным.

Итак, для образования токсического стыда нужны три компонента: сильный порыв, желание, конфликт интересов и лояльность к группе.

Поэтому терапевт предлагает клиенту тщательно разобрать его эмоции и его мотивы, которые были в сложной ситуации, создавая атмосферу открытости и доверия.

Пятый вид страха. Невроз. Внутренний конфликт

Причиной возникновения этого вида страха является напряжение, вызванное внутренним конфликтом между мотивами и побуждениями человека. Чаще всего это следы опыта, приобретенного в раннем детстве в общении с родителями. Этот термин означает, что во внешнем пространстве не происходит ничего опасного, а «внутри» пространства души человека борется триада: «могу-хочу-надо».

В практике психологов эти категории нарушений составляют необозримое количество вариантов. Поэтому отметим только самые общие принципы. В современной классификации отсутствуют такие категории как невроз или внутриличностный конфликт. Сейчас в профессиональной литературе предпочитают более точные определения, например, вместо термина «невроз» введено новое понятие «тревожные расстройства», а вместо сочетания «внутриличностный конфликт» употребляют «детские травмы» и «проблемы социальной адаптации». Несмотря на то, что в настоящее время, преобладает описание, в основании которого такие понятия, как: развитие, онтогенез, фиксация ранних фаз – суть причин возникновения данного вида страха легче объяснить, используя старые термины.

Итак, невротический страх – это проекция возбуждения внутреннего конфликта «должен-хочу», «хочу-надо». Если постараться по-простому объяснить что такое внутриличностный конфликт, то приблизительно это будет выглядеть так: снаружи все тихо, а человек сам себя грызет. Внутриличностный конфликт принципиально отличается от травмы. При травме среда как-то повела себя снаружи, при внутриличностном конфликте среда не проявляет себя никак.

Внутриличностный конфликт принципиально отличается и от повторяющейся ситуации. При повторяющемся случае человек как бы «застревает» в незавершенном действии. На девушку наезжала машина. Она не успела отбежать. И вот через какое-то время едет другая машина, а у девушки на уме попытка убежать. Она как бы «застряла» в своем незавершенном убегании. Как только она доделает действие, симптом исчезнет.

Наличие у человека пятого вида страха подразумевает систему отношений.

Вспомним знаменитый треугольник Карпмана. Жертва, преследователь, спасатель. И здесь как раз проявляется в остром невротическом ключе диада, о которой мы упоминали ранее, «боюсь-хочу». В этом много своеобразной красоты и драматичности сценария отношений. «Мужчина! Мужчина! Я вас боюсь! Мужчина, спасите меня!».

Коррекция страхов, которые мы отнесем к пятому типу, требует времени. Обычно она занимает не менее двух месяцев, иногда годы, особенно если это работа с ребенком. Показаны простые психотерапевтические сессии, которые направлены на укрепление Self, на укрепление личности, способности осознавать себя, сказать про себя, о своих интересах, способности вступить в конфликт, способности сказать «да», способности сказать «нет», попросить. В общем, показаны общеукрепляющие Self действия, за счет которых человеку приходится меньше уходить в невротические механизмы, которые ослабевают и, собственно, проходят. Со взрослыми можно немного заняться драматизацией, разыгрывать сценки, а потом снова возвращаться к укреплению Self.

Например, женщина боится ездить в лифте. Возможно, она когда-то в лифте застряла и тогда это – страх второго типа. А может быть у нее что-то произошло на работе, и повысилась общая тревожность. Это третий тип. А может быть, ее страх лифта связан с нарциссической травмой? Но при распросе консультант стал понимать, что главное значение этого страха в том, что это символический способ, с помощью которого женщина может заставить родственников проявлять свою любовь – ей надо, чтобы ее сопровождали, несли ей сумочку, пока она поднимается или спускается, и по своей функции есть полусознательная манипуляция в отношениях с близкими. До того, как мы подробно распросим человека, мы не можем определить тип «страха» и выбрать тактики помощи. Подробнее варианты "невротических страхов" можно посмотреть в книге Фрица Римана (1999).

Шестой вид фиксированных страхов. Болезнь души

Это тревога и страх, который может появиться у человека, который переживает психоз. То есть, страх появляется, когда человек болен психозом как болезнью, а не «псих» в бытовом смысле этого слова, просто человек болен. Это может быть психотическая депрессия, или шизофрения, или результат механического повреждения мозга при травме. К этому же классу можно отнести и временный интоксикационный психоз, который может возникнуть при высокой температуре при гриппе, при сильных отравлениях. Он также вызывается принятием различных химических веществ, в том числе и алкоголя. Люди видят и/или слышат галлюцинации. Образно выражаясь, можно сказать, что в этот момент мозг работает «неправильно».

Биологическая тревога, вызванная болезненным состоянием подает сигналы, которые начинают попадать в кору, последняя переводит их в визуальный или аудиальный регистр.

Иногда возникающие картинки или галлюцинации бывают похожи на детские сны, иногда нет. Или, например, при инсульте у больных возникает тяга встать и идти. А чтобы объяснить себе зачем и почему они хотят встать и идти, часто их мозг придумывает картинку пожара, такие больные говорят, что, по их мнению, вот-вот возникнет пожар, и они должны успеть покинуть помещение.

Источник напряжения находится исключительно в области физиологии и личностной терапией заниматься не рекомендуется. В случае диагностики этого вида страха, следует незамедлительно отправить клиента к психиатру для назначения медикаментозного лечения.

Психолог может оказывать только посильную поддержку такому пациенту, согласовывая свои действия с лечащим психиатром.

Для того, чтобы смягчить впечатление от печальной темы, напомним в завершении этого раздела один из старых анекдотов. «Пациент приходит к доктору-психиатру, махает руками и говорит, что ему кажется, что по рукавам его костюма бегают крокодильчики. Доктор смотрит на свои руки, начинает махать руками, и сердито говорит пациенту: ''А зачем вы на меня их стряхиваете?!''».

Седьмой вид фиксированного страха. Характерологические страхи

У многих людей есть такие акцентуации. В более серьезных случаях говорят о патологии характера и типах характеров. Это похоже на невроз только в очень усеченном виде. Это – черта характера. Такой характер имеет некоторую специфичность. В эмоциональной жизни взрослого человека мы обнаруживаем некоторые фиксированные и жестко закрепленные способы организации отношений с окружением. Зафиксирован на какой-то один ранний детский опыт. И при этом один человек будет бояться что-то делать, второй отвержения, третий поглощения.

Источник напряжения и дезадаптации в этом случае имеет интегрированный характер. Это зафиксированные с раннего детства паттерны поведения, которые включают и биологические основания, и итоги воспитания. Помощь в изменении тех паттернов требует длительного времени, обычно в литературе указываются (Рождественский, 2013) интервалы времени более 5 лет тщательной аналитической работы, и не будет реалистичным ожидание значительных быстрых успехов. Поэтому терапевт может надеяться на общее медленное изменение самой глубиной организации личности человека, и это изменение приведет к стабилизации эмоционального опыта и уменьшению опыта «характерологических страхов». Не стоит рассчитывать на то, что терапевт сможет одним «хорошим приемом» помочь человеку справиться с неприятным фиксированным эмоциональным опытом.

Восьмой тип. Экзистенциальные страхи

Это может быть Страх смерти. Страх жизни. Страх одиночества. Страх потери смысла. Если ребенок или взрослый задумываются над этими важнейшими для человека темами, и они становится настолько фиксированными для него, что возникает необходимость обратиться к психологу, я буду как практик думать – что же случилось в фоне его жизни такого, что он перестал справляться с ситуацией.

Например, если ребенок много говорит о смерти, может быть он столкнулся с потерей. Тактики работы будут похожи на работу с страхами пятого типа, с «неврозами».

Как правило, терапевт предлагает своему собеседнику тщательное исследование убеждений и опыта клиента. По сравнению с работой с неврозами, терапевт меньше обращает внимание на «внутренний конфликт» и больше дает внимания убеждениям и опыту переживаний клиента.

Как применять эту классификацию на практике?

Прежде всего, наша классификация помогает мне как психологу сделать первую приблизительную ориентацию в ситуации клиента и сосредоточиться на том, что же происходит с клиентом в его опыте в данный момент.

Определив вид страха во время беседы с клиентом, вы сможете сразу определить и круг задач, решение которых требуют вмешательства, что позволит работать более прицельно и точно.

Допустим, я клиент, а вы консультант, и я вам скажу: «Я боюсь пауков». Для этого симптома даже есть "научное" название – «арахнофобия». Что это может означать для вас? Может быть, это сообщение отражает факт того, что у меня как у клиента имеет место один из перечисленных в списке восьми страхов? Прежде всего вы как психолог могли бы думать, ЧТО именно происходит со мной как клиентом, в рамках какой формы нарушения контакта клиент боится пауков? Для того, чтобы выяснить, надо уточнить детали. психолог должен задавать дополнительные вопросы.

Если я скажу консультанту энергично: «Боюсь всегда, вида, названия, и вообще, меня от них тошнит, а если взять в руку, то просто легче застрелиться». Что в этом сообщении заметит психолог? Тотальность описания намекает на невроз.

А если бы я вам сообщила, как пациент, что «Вообще я пауков не боюсь, а боюсь их только когда хожу по лесу», то можно было бы предполагать в анамнезе наличие какого-то события.

А сообщение «Они мне мерещатся по ночам» намекало бы на иррациональность опыта и на то, что эти образы символизируют некоторую глубинную нестабильность в моем эмоциональном мире.

Как действовать дальше? Предположим, клиентка сообщает: «Я боюсь в лесу гулять, потому что боюсь пауков, и хотела бы разобраться с этой проблемой. Встреча голой кожей с паутиной в лесу, конечно, это не очень приятное переживание, но дело в лесу обыкновенное. А мой страх слишком сильный. И мешает мне гулять и собирать грибы».

Если я как психолог слышу такое сообщение («Боюсь пауков в лесу»), то я сосредоточу внимание на нескольких вопросах: есть ли в памяти конкретные эпизоды наблюдения за пауками? Был ли связанный с ними случай? Если был, я как психолог сразу обращаю внимание на этот «странный эпизод». Возможно, именно это событие осталось в памяти, вызвало сильный эмоциональный всплеск. Тогда можно отнести этот страх ко второму типу, хотя можно допустить, что сюда примешались и невротические, и даже экзистенциальные страхи. «Я встревожилась чем-нибудь… Как отдохну, так не боюсь, а в конце недели боюсь. От усталости». То есть еще и что-то личное может примешиваться.

Итак, психолог в разговоре с клиентом обнаружил бы связанный с пауками случай (событие) из жизни, и этот случай стал темой сессии. Его психолог предложил переработать. В эпизоде такой сессии могла иметь место большая яркость и сила переживаний: мы можем столкнуться со злостью, бегством, протестом, отталкиванием и т.д.

А если человек боится пауков иррационально – не было никакого события – тогда бы психолог подумал, что он боится их по первому типу. Что вся его телесная реальность проецируется в этот образ, и если речь идет о взрослом, то тогда бы я думала об остром общем состоянии или даже заболевании. То есть вопрос: почему он так регрессировал, почему его тело так себя чувствует? Психолог попросил бы клиента поиграть в паука и посмотрел, что происходит с телом человека, как проявляется экспрессия эмоций и экспрессия движений, когда клиент идентифицируется с этим образом и разыгрывает игровую сценку в эксперименте.

Убирать или не убирать страх?

Однако, в завершение, необходимо сказать несколько слов о том, чего не надо делать при работе с любым видом страха. Не надо «убирать страх». Надо найти, в чем заключается проблема отсутствия ресурсов, и помочь человеку восстановить свои ресурсы. Это часто многошаговая и сложная работа. Но ведь известно множество предложений в практике психологов, в которых клиенту именно настойчиво предлагается «убрать страх!». В чем же противоречие? Как решить этот парадокс?

В общем случае мы предполагаем, что «страх» представляет собой или симптом («фобия», «обсессия») некоторой декомпенсации, которая может быть и не сразу заметна, но именно декомпенсация проявляет себя через симптом, а не сама по себе является «равной симптому». И обращать все внимание психологу стоит именно на то, чтобы помочь человеку правиться с декомпенсацией. То есть поддержать развитие и регулировку процессов контакта и взаимодействия человека с его окружением. То есть «убирать симптом» не будет функциональным. Другая сторона вопроса касается «страха» как естественной эмоции в сложной ситуации. Уже из названия следует, что естественная эмоция человека есть неотъемлемая часть человеческой жизни. Можно помогать человеку в том, чтобы он мог лучше ориентироваться в своих отношениях с окружающим миром, в своих отношениях в ситуации взаимодействия с другими людьми или с социальной окружением. Но вряд ли стоит «отрезать эмоции».

Однако читатель может возразить и напомнить, что есть много практических психологических методик (в том числе их легко найти в интернете на популярных психологических сайтах), в которых психолог предлагает ребенку или взрослому «уничтожить свой страх!» (сжечь его, разрушить, переименовать, отодвинуть, подружиться и так далее. Или наоборот, замедлиться, «продышать», «символизировать», использовать медитацию…). В связи с этим хотелось бы напомнить, что есть интересные и популярные психотехники (психологические приемы) которые помогают человеку управлять (отчасти) своими эмоциями и своей психофизиологией сложных житейских ситуациях (в переговорах, во время конфликта, в спорте, на экзаменах). Но эти приемы стоит использовать только в обыкновенных, не сложных ситуациях. В тех случаях, когда страх это естественная эмоция в ситуации. В этом случае у человека может не хватить ресурсов для того, чтобы быстро изменить свое отношение к окружающим в ситуации.

Кроме того, психологи иногда применяют небольшие «хитрости» в работе с клиентами или с семьей. Это делается для того, чтобы достичь позитивных результатов в работе с клиентами и в то же время не слишком конфронтировать с привычными для людей общими социально одобряемыми убеждениями относительно того, как себя вести, что и как думать о мире и прочее. Для примера мы предложим рассмотреть случай с работой психолога с ребенком по технологии «сожги свой страх!», «уничтожить свой страх!» (Парадокс: как помочь ребенку проявить сильные чувства и не задеть родителей, которые не хотят проявления сильных чувств?). Существует известная практическая психотехника, которую легко можно найти в интернете. Это техника «сожги свой страх». На примере этого психологического приема мне бы хотелось показать, как практический психолог может действовать в ситуации, если надо помочь ребенку проявить сильные негативные чувства и в то же время не вступать в конфронтацию с родителями, которые хотят, чтобы ребёнок был тихим и покладистым, «позитивным».

Для начала я вспоминаю, как коллега из провинции с обидой рассказал: «Вот, это плохой психологический прием, потому что 10 сессий сжигал страх вместе с ребёнком, а тот все равно боится…» Мне показалось удивительным, что коллега воспринимает эту психологическую технику как «магическое действие». Однако что же это такое на самом деле: магия уничтожения негативных чувств или эффективная игровая технология взаимодействия доктора (психолога) и семейной группы?

Приходит к терапевту вся такая директивная, контролирующая мама, и приводит ребенка (чаще всего от 4 до 7 лет), который боится то ли пауков, то ли теней под кроватью, то ли еще чего-то. Доктор спрашивает ребенка: «Есть ли у тебя страхи?» «Есть», – отвечает мальчик. Мама сразу настораживается и начинает отвечать вместо сына: «Он у нас вообще-то хороший, только вот страхи у него есть!» Во время беседы сына с терапевтом мама делает замечания каждый раз, когда ей по каким-то причинам не нравится ответ ее ребенка. Замечаний много, и очень скоро становится понятно, что мальчик подавлен мамой. Он все время находится в состоянии страха (ожидания), что его одернут и сделают ему замечание. Его «страхи» – результат частичного подавления его активности в отношениях с его мамой и его близкими. Он тормозит свои эмоции, чтобы не огорчить маму. И чаще всего, как легко догадаться, будет тормозить сердитость и агрессию.

Окружающие видят – вот, уязвимый мальчик: в школу ходить боится, с детьми играть боится, чего-то там на потолке боится, в общем, боится вообще. Если проанализировать природу происхождения этого его «боюсь», то станет понятным, что это – притормаживание возбуждения, которое направлено в сторону мамы, как отстаивание собственных границ или как реакция на фрустрацию желаний. Это возбуждение успешно остановленное мамой. Это энергия, которая в результате потеряла адрес и теперь направлена неизвестно куда. В том числе она может быть направлена ребенком «внутрь себя», и стать основанием для чувства вины и проявлений аутоагрессии.

Что же происходит на сессии? Терапевт говорит мальчику: «Вот тебе бумага, нарисуй свой страх». «Нет-нет», – тут же подскакивает мама, не рисуй свой страх. Он нам не нужен!». «Нужен», – говорит доктор. Ребенок рисует каляку-маляку. «А пострашней, по-настоящему страшное нарисуй!» – просит доктор. Ребенок рисует что-то агрессивное, какую-то темную фигуру, потому что это его пугает. Это фигура его собственной активности, которая как бы извне на него нападает. По сути, эта активность – это его сердитость на маму. Сердитость эта состоит из сепарационной тревоги, из накопившихся отношенческих вещей. Терапевт ничего этого маме не говорит. Он говорит: «Какой страх! Ух ты!». Мама говорит: «Плохой страх!» Ребенок говорит: «Плохой страх!» Терапевт говорит: «Да, плохой страх. Он делает плохо. Ты же на него сердит, на этот страх?». «Да», – соглашается ребенок. «Покажи, как ты сердит на этот страх!» «У-ууу! Как сердит!» – говорит ребенок. По сути, терапевт делает переворот – ребенок при маме показывает, какой он сердитый, но «вроде это же я не просто так, не на маму, не на братишку, а на «признанного легально плохим» персонажа, на свой страх (на свою агрессию!) такой сердитый!». Мама довольна. Потому что соблюдены важные для нее социальные нормы. И в то же время и ребёнок получил совсем новый и важный для него опыт – в присутствии мамы проявил «ранее запрещённые» чувства.

«А давай мы этот страх разорвем», – предлагает доктор. «Давайте», – соглашается ребенок. Он рвет страх на мелкие кусочки в присутствии мамы. «А посильнее, – говорит психолог, – еще на мелкие кусочки!». Мама интересуется: «А ничего, что он так себя ведет? Он у нас приличный и ничего никогда не рвет». На что доктор отвечает: «Конечно, нормально. Это он ведь по отношению к собственному страху так себя ведет». И мама не проявляет агрессию, которую обычно проявляет всегда, когда ей не нравится поведение мальчика.

А потом в помещении, в присутствии мамы эти кусочки сжигали. Дома ведь дети не жгут костры. А здесь в помещении, в присутствии мамы! Задача в том, что мама присоединяется. Получается, что мама по случайности одобряет его агрессию. Пусть это сделано ценой хитрой манипуляции психолога.

Не надо бояться, что ребенок перестанет слушаться маму после этого. Если он слушался ее последние пять лет, то одно упражнение ничего не изменит. И он не к маме агрессивен, он сжигает свой страх. Но после этого все становится легче – он как бы какие-то свои напряжения сжигает.

В этой технике есть свои тонкости. Первое: Если этот страх не связан с подавлением, то техника даст эффект, но слабый. Второе: если это – фобия, связанная со старым событием, эффект тоже будет незначительным. Поэтому психолог должен понимать, что это – игра на легализацию агрессии в присутствии мамы, родителей. «Нарисуй чудовище. Покажи, как это чудовище пугает всех, в том числе, маму», – мы помогаем ребенку легализовать и выразить какие-то старые напряжения, связанные с мамой. А так как он растет, у него меняется физиология, меняются коммуникационные планы, то такие напряжения всегда существуют. И если психолог понимает, что это психологическая игра, направленная на легализацию агрессии в присутствии родителей, то он помогает ребенку.

Но, если я встречаю коллегу, которая мне совершенно с серьезным видом говорит: «Я использовала этот метод для борьбы с фобиями. Мы сжигали страх ребенка уже десять раз, и результата это не дало никакого», – я подумаю, что коллега сошла с ума и поверила в магическую силу ритуала сжигания страха. Она уже во власти магического мышления, а не клинического. Вопрос, кто ее учил. Психолог забыла, что это интерактивная игра в присутствии родителей для того, чтобы разрядить накопившееся напряжение, создавшееся в семейной системе. Кроме того, ведь эта игра требует определенного взаимодействия с мамой – обязательно нужно, чтобы мама была вовлечена в игру в качестве активного зрителя.

Эту чудесную психологическую игру впервые предложил свои клиентам еще в 1980-ые годы Александр Захаров, замечательный детский доктор и психотерапевт. Его артистизм, живость общения с родителями и детьми создали ту самую атмосферу игры и творчества, которая так нужна для преодоления именно описанного нами типа страха (остановка активности в отношениях внутри любящей семейной группы). Который по своей природе есть страх (блокировка) свободного предъявления и проявления ребенка в системе отношений в родительской семье. Если психолог выбирает такую тактику, он должен быть готов к тому, чтобы быть двигательно подвижным, играющими творческим, и вовлечь в это творчество всю семейную группу. И еще очевидно, что эта тактика может сработать только один раз. И к сожалению, она не подходит для многих случаев «фиксированных страхов», которые перечислены выше.

Замечания о работе с незавершенными действиями

В использовании тактики работы в ситуации «незавершенных действий» психолог использует фантазийные приемы. В этих тактики помощи есть свои тонкости: терапевт не должен допустить ретравматизации. Для этого используют различные приемы. Прежде всего обращаются к детализации. К примеру, ситуацию делят на маленькие эпизоды, и в каждом эпизоде поддерживается спонтанный импульс действия.

Вспомним пример про девушку и ДТП. Например, в том эпизоде будет поддержан симпато-адреналиновый комплекс – в одном из вариантов девочка просто отпрыгнет назад – ноги приготовились к прыжку. В другом, она станет сильной как Кинг-Конг и толкнет ногой машину. Эту игру с большой степенью натуральности движений, полезно разыграть вживую.

Предположим, скорость, с которой приближалась машина, была большой. Вживую такой эпизод разыгрывать сложно и тут приходится призывать на помощь фантазирование. Частично эпизод проигрывается в реальном движении, частично, в фантазийном развитии событий. Реальные импульсы получают фантазийное завершение. Психика иногда делает это и без терапевта в сновидениях. В данном случае у девочки в сновидениях этого не случилось, поэтому ситуацию пришлось завершать наяву в кабинете терапевта. Конечно, под завершенной ситуацией мы подразумеваем не ситуацию, завершенную с точки зрения машины – додавила-таки девушку, а ситуацию, где девушка совершает действие, по поводу которого возникло возбуждение.

Бывает, что человека после пережитой ситуации преследуют навязчивые мысли или фантазии, в которых произошло именно ужасное. В этом случае мы обратимся к сновидным иррациональным фантазиям, говорим о том, что в сновидении возможно все, как в жизни героев мультфильма «Том и Джерри». Более подробно эти тактики работы мы будем обсуждать в разделе «Работа с травмой».

Итак, мы в описании события идем не поверхностно – какие там были события, а ищем какие действия она не успела сделать. Не успела. Она, например, не успела не отпрыгнуть, ни пнуть машину.

Если работаем с ребенком, то воссоздаем ситуацию, используя игрушки. Например, игрушечный мишка – это машина. Подробно расспрашиваем: что он? А что машина? Приводим к тому, что он (ребенок) и перепрыгнул бы мишку-машину и оттолкнул. А если бы там был большой медведь, он бы мишку-машину поднял бы на руки и убрал бы с дороги.

С маленькими детьми психолог играет в сказочном пространстве. С детьми постарше, со школьниками можно уже работать с реальными воспоминаниями, совмещая их при необходимости со сновидными фантазиями.

Надо понимать, что там будет много реакций, не одна, а много. И, конечно, человек может помнить саму ситуацию, может не помнить. Важно знать, что была ситуация, где он испытал возбуждение, не сделал действие, и это возбуждение, по сути, зафиксировалось. Теперь в похожей по прямой и/или косвенной ассоциации ситуации он снова испытывает возбуждение.

Но ситуация-то похожа, а волнение из прошлого. Оно не соответствует настоящей ситуации, и человек боится. Родители знают о такой связи: вот ребенком он попал в грозу, испугался, теперь боится ее всегда. При втором типе страха мы работаем не с самим прямым эпизодом, а с его отражением в современном опыте.

Более подробно можно ознакомится с такими тактиками во фрагменте «Девять картинок».

Панические атаки

Часто «страхом» называют симптом, который правильнее называть «паническими атаками». Это тяжелый невротический симптом, который в последние голы получает все более широкое распространение. Это приступ острой психической дезориентации, человек чувствует, что он близок к смерти. В то же время реально с его телом ничего опасно в физическом отношении не происходит, но психические переживания ужасны. Этот симптом чаще наблюдается у людей с определенным типом характера, это люди склонные к высокой организованности, к контролю своего повеления. Люди, которые стремятся к достижению высоких результатов, имеют хорошую самоорганизацию. и стремятся держать под контролем свою и жизнь и свое окружение. Подробное описание тактик работы терапевта с этим симптомом требуют отдельного места и времени, но однако заметим, что по своей природе паническая атака это резкий приступ дезориентации психики и нарушения адаптации. Как правило, терапевт поддерживает работу в трех направлениях. Первое это поддержка пациента в том, чтобы он с помощью простых психотехник помогал себе пережить эпизод панической атаки, не «боялся своей паники». Второе это проработка некоторых привычных стратегий поведения, связанных с тем, чтобы человек больше опирался на себя и стал чуть меньше заботиться об окружении. Третья часть работы это проработка биографии и событий раннего детского опыта, и это общее укрепление эмоционального фона и укрепление Self.

Литература

К. Изард «Эмоции человека» СПб: Питер, 2010
«Эмоциональный интеллект» сборник статей, М: Альпина, 2017
А. Захаров «Дневные и ночные страхи у детей» СПб: Союз, 2000
Фриц Риман «Основные формы страха», 1999
Нэнси Мак-Вильямс «Психоаналитическая диагностика»
Стиен Джонсон «Психотерапия характера»
Д.С. Рождественский «Пограничная личность» СПб, 2013
Джанни Франчисетти «Панические атаки» М, 2015
Елена Петрова «Страшные сновидения у детей (что делать, если ребенку приснился страшный сон)» опубликовано «Обруч», 3-1996