Эмоциональное неблагополучие ребёнка: причины, проявления и последствия

Предлагаем вашему вниманию интервью с Мухамедрахимовым Рифкатом Жаудатовичем. Рифкат Жаудатович - доктор психологических наук, профессор, заведующий кафедрой социальной адаптации и психологической коррекции личности факультета психологии СПбГУ, председатель Научной комиссии. Научные интересы: психология развития, клиническая психология детей, психическое здоровье детей раннего возраста, взаимодействие матери и ребенка, привязанность, раннее вмешательство.

- Рифкат Жаудатович, эмоциональное взаимодействие матери и ребенка, привязанность между ними входят в сферу ваших научных интересов. Поэтому хочется задать вам вопрос о том, что же происходит во взаимоотношениях близких людей, почему ребенок иногда не может найти контакта со взрослым, хотя очень сильно нуждается в нём? По данным социологических исследований, Россия занимает одно из первых мест в мире по детскому суициду. Зачастую самоубийство совершают дети из обычных семей, в которых есть и мама, и папа. Откуда у детей берётся ощущение такого одиночества?

- Крайнему проявлению одиночества в старшем возрасте предшествует период длительного эмоционального неблагополучия, тяжёлых нарушений социального и эмоционального взаимодействия ребенка с близкими взрослыми. Эти нарушения могут быть связаны с совокупностью самых различных факторов, как психологических, так и социальных. Давайте вспомним период, когда эти дети были еще совсем маленькими. Вероятнее всего, они родились в начале или в середине 90-х годов. Это было трудное для нашей страны время, когда многие родители жили в чрезвычайно тяжёлых условиях – приходилось заботиться о физическом выживании семьи, о том, как заработать для семьи на кусок хлеба. И в такой ситуации для многих родителей установление эмоциональной близости, контакта, доверительных отношений с детьми было вторичным, по сравнению с удовлетворением базовой потребности в выживании. Мы знаем, что длительное пребывание человека в стрессовых условиях ведет к тяжелейшим психологическим последствиям. Если бы мы стали изучать эмоциональное состояние матерей в тот момент, то, вероятно, обнаружили, что многие из них переживали состояние подавленности, с проявлением депрессии или тревоги. Такое состояние матери не может не отражаться на отношениях с ребёнком, на состоянии и развитии ребёнка. Если же заглянуть ещё дальше в прошлое и представить себе жизнь бабушек и дедушек этих детей, то картина станет ещё более сложной - они, в свою очередь, были детьми поколения, которое пережило войну и, несомненно, были травмированы этим. Кроме того, нельзя забывать о традициях, существовавших в российских семьях, когда воспитание детей отличалось излишней авторитарностью, а инициативность, эмоциональные проявления личности не только не поддерживались, но и пресекались. Взрослым, которые получили эмоциональные травмы, очень трудно создать для своих детей столь нужную для благополучного развития безопасную атмосферу.

При этом мы не говорили о социально неблагополучных семьях, в которых также действуют определенные негативные факторы. Чтобы предотвратить трагедию, необходимо знать как актуальную ситуацию в семье каждого конкретного ребёнка, так и информацию о психологической истории жизни семьи и ребенка, в том числе о том, как проходили ранние этапы его развития, и, на основании этой информации, планировать и проводить психологическую помощь ребенку и семье. Знать о ранних этапах развития очень важно: судя по результатам лонгитюдных исследований, которые длились до 15 лет, эмоциональная депривация, имевшая место в первые годы жизни, может впоследствии негативно повлиять на качество отношений ребёнка и матери, на способность ребёнка устанавливать контакт со сверстниками. Все эти данные свидетельствуют о неблагоприятных факторах, которые могут привести к значительному эмоциональному и социальному неблагополучию ребёнка. Эти факторы нужно учитывать, в том числе и при понимании причин, которые приводят к трагическим последствиям.

- Круг вопросов действительно очень широкий. Все мы, россияне, являемся потомками тех, кто пережил войну, все мы, в какой-то степени несём на себе наследие эмоциональных травм предков. Но, несмотря на это, есть ли факторы, которые могут способствовать формированию в семье счастливой личности?

- Наиболее гармоничные и благоприятные с эмоциональной точки зрения отношения между матерью и ребёнком устанавливаются тогда, когда ребёнок и мама живут в семье, в условиях эмоциональной, экономической, социальной, физической стабильности, предсказуемости, безопасности. Когда мама с самого рождения ребёнка ориентирована на то, чтобы понимать его, чувствительна и отзывчива к его сигналам и импульсам, чутко улавливает и своевременно удовлетворяет потребности рёбенка. В России количество благополучных детей, имеющих наиболее благоприятный для эмоционального развития паттерн безопасной привязанности к матери, к сожалению, во много раз меньше, чем в США и Западной Европе. Если говорить о статистике нашего города, то в Санкт-Петербурге большее количество детей даже при небезопасной привязанности формируют адаптивные модели отношений и поведения с близкими взрослыми. Они живут, гибко реагируя на особенности ближайшего социально-эмоционального окружения и, приспосабливаясь к нему, вынуждены учитывать психологическую небезопасность своей семьи. По петербургской выборке, отношения безопасной привязанности к мамам наблюдаются лишь у 6 процентов детей в возрасте от 11 до 16 месяцев. Речь идет о воспитании ребёнка в семье, а если говорить о детях, которые воспитываются в Домах ребёнка, то ситуация ещё сложнее. Сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, не только лишены эмоционального контакта с матерями и не имеют в учреждении стабильного и эмоционально доступного близкого взрослого, но и оказываются в условиях сенсорной депривации. Такие условия жизни в наиболее ранние, сенситивные для психического развития и созревания мозговых структур рёбенка, периоды, не могут не отразиться на его последующем психологическом функционировании и психическом здоровье.

- Если ребёнку, который ранее испытывал депривацию в условиях сиротского учреждения, впоследствии создать благоприятные для его развития условия, могут ли соответствующие структуры мозга развиться позднее?

- Этот научный вопрос изучается ведущими международными группами исследователей, в том числе и в научном проекте, проводимом совместно сотрудниками факультета психологии СПбГУ и Отдела детского развития Питтсбургского университета (США). В целом, позитивное развитие ребёнка начинается практически сразу при переводе в новые, благоприятные условия проживания: наблюдается значительное улучшение физического развития, положительное изменение поведения. Однако необходимо отметить, что, к сожалению, после того как ребёнок находился в тяжелых депривационных условиях длительное время, психологические последствия могут прослеживаться в течение многих лет. Одни авторы утверждают, что критическим периодом, негативно отражающимся на последующем развитии ребёнка, являются двадцать четыре месяца пребывания в сиротском учреждении, другие называют восемнадцать месяцев, третьи – шесть. Вероятно, во многом это зависит от тяжести нарушения социально-эмоционального окружения и депривации: двадцать четыре месяца – для менее тяжелых условий, а шесть – для чрезвычайно сложных, когда ребёнок содержится в учреждении больничного типа, в пространстве, ограниченном кроватью, без игрушек, с минимальным количеством персонала. После усыновления или определения в замещающую семью развитие и поведение ребёнка, безусловно, зависит от новых родителей и семейных условий, но если ребёнок провел в депривационных условиях более двадцати четырех месяцев, высока вероятность, что он будет длительное время демонстрировать социальные трудности и определенные поведенческие нарушения.

Вопрос о том, как может помочь ребёнку терапевтическое сопровождение, очень важен, есть много случаев терапии детей, усыновленных из российских домов ребёнка в зарубежные семьи, однако научных исследований по эффективности такой работы мало. В случае проживания ребёнка в сиротском учреждении психологическая травма часто более заметна, но, как мы с вами говорили, обсуждая факторы травматизации ребёнка, многие дети из обычных семей также могут иметь серьезные эмоциональные и поведенческие нарушения.

- Скажите, а какой-то опыт советского времени как представитель Ленинградской психологической школы вы можете привести?

- Я думаю, особенность основанной Борисом Герасимовичем Ананьевым Ленинградской психологической школы, ценность её подхода заключается в том, что исследователи этой школы активно занимались комплексным многоуровневым лонгитюдным изучением человека. Я не знаю другой психологической школы, которая бы в советское время так высоко оценивала важность этих методологических принципов. К сожалению, такие исследования сейчас, в современных российских условиях, являются слишком дорогостоящими, что существенно ограничивает получение фундаментальных научных данных. Если говорить применительно к сфере моих научных интересов – изучению наиболее ранних этапов формирования психики и влияния раннего опыта на последующее развитие личности, комплексная научная работа в этой области ведётся интенсивно, в том числе с использованием лонгитюдного метода.

- Как именно?

- В 1992 году в рамках городской социальной программы «Абилитация младенцев» мы с коллегами на базе детского сада №41 Центрального района начали проект по оказанию ранней семейно-центрированной помощи детям из групп риска, воспитывающимся в семьях. Была открыта первая в России лекотека – библиотека игрушек для детей с особыми потребностями, преобразованная впоследствии в программу раннего вмешательства. Наш опыт нашел хорошее применение в других городах России, особенно в Москве, где сейчас практически в каждом районе есть либо лекотека, либо служба ранней помощи, и специалисты благодаря этому могут оказывать помощь большому количеству детей и семей. А ДОУ №41 сейчас преобразован в современный Центр интегративного воспитания с двумя подразделениями – службой ранней помощи и группами интеграции, позволяющими сопровождать детей из групп риска от рождения до 6-7 лет.

В 2000-2005 году на базе трех домов ребёнка Санкт-Петербурга был проведен совместный, поддержанный Национальным институтом здоровья США российско-американский научный проект «Влияние изменения социального окружения на психическое развитие детей в домах ребёнка». Создание в одном из Домов ребёнка условий проживания, близких к семейным, с повышением стабильности, чувствительности и отзывчивости ухаживающих за детьми близких взрослых резко повысило уровень психического развития детей. С 2007 года эта же группа исследователей с факультета психологии СПбГУ и Отдела детского развития Питтсбургского университета направлена на изучение того, что происходит с детьми, которые воспитывались в Домах ребёнка, в том числе в Доме ребёнка после преобразования социального окружения, после перевода в семьи усыновителей, в замещающие или обратно в биологические семьи. Период сбора данных в этом лонгитюдном проекте заканчивается и мы скоро начнём обрабатывать полученную научную информацию.

- Вы уже двадцать лет изучаете развитие детей раннего возраста. Вы чувствуете интерес молодых учёных к этой проблеме?

- Первые годы жизни – это важнейшее время в жизни человека, они оказывают колоссальное влияние на формирование его личности. Это очень интересная тема для научных исследований, однако я с большим сожалением должен констатировать, что в нашей стране учёных, которые ей занимаются, немного. Мне представляется, в России слишком сильно пока ещё традиционное представление о том, что основной деятельностью маленького ребёнка будто бы является познавательная деятельность. Майя Ивановна Лисина и её коллеги, специализировавшиеся на изучении психологии детей раннего возраста в рамках деятельностного подхода, ещё в советское время писали о том, что основная деятельность для ребёнка первого года жизни – это общение, однако должного внимания и распространения в практической психологической работе с детьми эти работы не получили. Уже в 60-е годы прошлого века Джон Боулби сформулировал основные положения теории привязанности, которые нашли эмпирическое подтверждение в работах Мэри Аинсвортс. О развитии личности в первые месяцы и годы жизни в системе взаимодействия «мать-ребёенок» писал Дэниел Штерн: его книга была переведена на русский язык под названием «Межличностный мир ребёнка» и стала поистине революционной. Но, несмотря на то, что основные работы по формированию отношений с матерью и развитию личности ребёнка были опубликованы достаточно давно, даже сейчас к нам на факультет приезжают коллеги из других городов, которые всё ещё плохо представляют себе как складывается раннее взаимодействие матери и ребёнка, поведение и паттерны привязанности, и какое влияние ранний опыт оказывает на формирование личности ребёнка.

Волею судеб, специалисты, давно и серьёзно изучающие взаимодействие в системе «мать-ребёнок», привязанность, психическое здоровье и раннее вмешательство для детей младенческого и раннего возраста из групп риска, в основном, сконцентрированы в стенах психологического факультета СПбГУ. Я должен назвать Олега Игоревича Пальмова, Наталью Леонидовну Плешкову, Валентину Юрьевну Иванову, Варвару Олеговну Аникину, Марию Юрьевну Солодунову, Ирину Александровну Аринцину. Есть группа специалистов в разных городах, которая приняла современную методологию изучения детей раннего возраста, но для того, чтобы работать в этом направлении, нужно не только базу принять, но и овладеть соответствующим методическим аппаратом. Санкт-Петербургские специалисты уникальны, поскольку разделяют и развивают современные теоретические представления, прошли обучение и сертификацию, соответствующую международным стандартам, сочетают участие в международных научных исследованиях с клинической работой в области раннего вмешательства.

Беседовала Юлия Смирнова